Что я только что произнес? На каком это языке?
Нет, куда важнее узнать, вороны побери, где я!
Осторожно поднимаю руки и почти сразу нащупываю мягкий бархат.
Но, судя по звуку столкновения с моим черепом, за обивкой
скрывается твердая порода дерева. Почти наверняка -- дуб.
Едва вытягиваю руки в стороны и, ожидаемо, упираюсь все в тот
бархат, за которым деревянные стены. Значит, не успел я выбраться
из одной тюрьмы, как сразу попал в другую.
Впрочем, не назвал бы обитый бархатом гроб тюрьмой.
За девять веков веселой жизни чернокнижником меня сжигали,
топили, вешали, четвертовали, обескровливали... но чтобы
похоронить? Не в яме с ядовитыми змеями и пауками, а,
по-человечески, в обычном гробу?
Это так... мило!
Приходится даже смахнуть непрошенную слезу и дать затрещину
своей меланхоличной душонке. Жест я оценил, но вечно прозябать под
землей не собираюсь. Поэтому я призываю гримуар.
И какова же моя радость, когда я обнаруживаю, что вместо сосущей
пустоты у меня под сердцем томится нечто холодное, вязкое и
склизкое!
Ну, а кто обещал, что божественный гримуар будет согревать, как
распутная девица твою постель?
И да, поскольку Мара взяла мой гримуар Ворона в заложники, но на
условия договора все-таки согласилась, я ожидаю увидеть именно ее
собственную книгу заклинаний.
Меня буквально раздирает любопытство: какой он? Больше, чем у
меня? Источает ли неизмеримую божественную силу? Какие тайны и
мистерии Смерти хранит в себе?
Я уже предвкушаю шокирующие ответы, однако...
Вместо тяжелого фолианта или хотя бы книжки в твердом переплете
в мою руку ложится тонкий легкий прямоугольный кирпич. Гладкий и
холодный, как мрамор, размером с ладонь.
Я верчу его и ощупываю со всех сторон, но так и не нахожу ни
корешка, ни самих страниц.
-- Мара, canis lupa (собачья любовница)! -- рычу я от
бессилия и отбрасываю бесполезную игрушку.
Неужели она смогла как-то обойти условия договора с
чернокнижником? Но это невозможно! За почти десять веков я не
слышал, чтобы у кого-нибудь это получилось!
С другой стороны, я не слышал и о случаях, чтобы договор с
чернокнижником заключали боги...
Дышать становится все труднее, воздух тяжелеет. Я пытаюсь
успокоиться и раскинуть мозгами.
Все оказывается не так уж и плохо: пока цел мой гримуар, я не
умру. Пусть без него мои возможности, как чернокнижника, и сильно
ограничены. Примерно так же, как и воздух в деревянном ящике
длинной в два метра, высотой в полметра и шириной в шестьдесят
сантиметров.