Антипка ехал на одной телеге со мной и Иваном. Он всю дорогу
молчал. Я тоже был неразговорчив. Мне снова вспоминалась сестра,
оставленная в будущем, племянник Женя. Я не хотел возвращаться
назад, но всё равно ощущал светлую тоску по этим людям. Как ни
крути, они всегда оставались немалой частью моей жизни. Я очень
хотел, чтобы у них всё было хорошо. Пусть даже без меня.
Я не знал, что в этот самый момент Женя думал о том же самом,
хотя нас разделяли почти три столетия.
Глава 3
– А балет, ну а балет, сегодня здесь, а завтра нет, –
вполголоса напевал я старый хит Буйнова, облачаясь в штатский
камзол.
Подошёл к маленькому зеркалу (большое стоило сумасшедших денег),
покрутился и так, и эдак. Слегка повозился с галстуком (пастельных
расцветок – хит сезона), подтянул чулки, пробежался тряпочкой по
пряжкам башмаков. У нормальных дворян подобными манипуляциями
занимались слуги, но я предпочитал справляться сам.
Песня как нельзя лучше соответствовала моменту. Императрица
выписала из Италии оперно-балетную труппу, и теперь целый десант
итальянцев во главе с композитором Франческо Арайя в поте лица
ставил оперу «Сила любви и ненависти». Арайе помогали два
хореографа: француз Жан Батист Ландэ и венецианец Антонио Ринальди
по прозвищу Фузано – Вертун.
Премьера ожидалась сегодня. Билет лежал у меня в кармане, и
отвертеться было невозможно – служба.
Иван стал моим товарищем по несчастью. Впрочем, он надеялся
увидеть во время оперы предмет давних своих воздыханий – Екатерину
Андреевну Ушакову, штац-фрейлину её императорского величества и по
совместительству дочку главы Тайной канцелярии. Ради встречи предок
был готов на всё, даже на многочасовое действо, из описания коего
следовало: «После первого акта сатиры, огородники и огородницы
танцуют изрядный балет, второй акт закончится преизрядным балетом,
сделанным по японскому обыкновению, в конце более ста человек
сойдут с верхния галереи сего великолепного строения и станцуют при
слаженном пении действующих персон и играющей музыке всего оркестра
приятный балет, которым кончается сия главная опера».
Насколько я понял, балет ещё не выделился в качестве отдельного
вида искусства и шёл в «нагрузку» к опере.
Своими силами итальянцы бы не обошлись, элементарно не хватало
людей. Но выход отыскали быстро: церковные певчие Придворной
капеллы вошли в состав хора, а роль кордебалета досталась кадетам
Шляхетского корпуса. Будущие офицеры с удовольствием тянули ножки
не только на плацу, но и у балетного станка, и с превеликой охотой
исполняли всяческие антраша.