– Бесподобно, – признал Пётр, пристрастившийся к квасу
с момента попадания в восемнадцатый век. В его будущем такой уже не
делали.
– Другого не держим, – не сдержал довольной улыбки
Фёдор Прокопич.
– И давно вы воеводой поставлены? – спросил Пётр.
– Почитай три года уже. Полки в атаку мне уже не водить –
бомба рядом взорвалась, и меня осколками посекло – с той поры
знобит постоянно, вы вон по жаре поди уже догадались, в абшид по
ранению попросился – так Александр
Данилыч[6] не отпустил. Сказал, что
много ещё во мне силушки, на службе пригожусь. С его лёгкой руки и
попал в Марфино воеводой. Думал, местечко тихое, спокойное.
Поначалу оно и впрямь так казалось… – Фёдор Прокопич не договорил,
поморщился, налил себе полную рюмку наливки и одним махом отправил
в желудок.
Выпив, успокоился.
– Что же заставило вас передумать? – не удержался от
вопроса Пётр.
– Позвольте пригласить вас табачку покурить, – вместо
ответа предложил воевода. – У меня и трубочки заранее
подготовлены. Уж не побрезгуйте. Табак отборный, из Голландии
выписан. А челядь пока перемену блюд сделает.
– Благодарствуем. Мы это зелье не особо уважаем, но
возражать не станем, если вы при нас закурите, – заверил
Пётр.
Они прошли в кабинет, в котором воевода держал курительные
приспособления. Сыщики терпеливо ждали, пока Фёдор Прокопич набьёт
табаком трубочку, раскурит её и выпустит первое колечко дыма. Пётр
при этом старался дышать через раз. Больно ядрёным оказался табак у
хозяина дома.
– Что ж, господа, – наконец изрёк воевода. –
Пришла пора о деле поговорить. Можете не волноваться, тут чужих
ушей нет. Всё между нами останется.
– Как скажете. К делу, так к делу. Оно, пожалуй, вернее
будет.
– Думаете, нападение на монастыри первое? – воскликнул
Фёдор Прокопич. – Если бы! Марфинский монастырь уже третий по
счёту. До этого случая ещё два монастыря в наших краях обнесли,
токмо без смертоубийств.
– И кто же этот у вас такой хваткий, что ничего не боится:
ни власти мирской, ни власти небесной?
– Есть у меня человечек один на подозрении, – ответил
воевода. – Правда, это такой человечек, что добраться до него
почти невозможно.
– Кто же он?
– Сапежский, из местных помещиков. Служил в самом
лейб-гвардии Преображенском полку, да по увечью (ногу ему ядром
оторвало во время войны со свеями) был отправлен в абшид и вернулся
в поместье. Сущее наказание моё! Собрал подле себя шайку
разбойничью, грабежами занялся. Набегами разорил две фамилии
дворянские, Забелиных да Лоскутовых. Сам-то, конечно, на промысел
не ходит, шайкой повелевает тайно, да нет такой тайны, чтоб не
стала явной.