— Ты чего, приятель? Плохое
настроение? Ну так извини, не я тебя заставлял играть садиться.
Люди вокруг расходятся. Мрачный тип
неспешно двигается в сторону Вильгельма. В мою сторону. Я буквально
чувствую от него запах дешевого пойла, пота и… смерти? Крови? Не
знаю, чего-то очень неприятного.
Картина снова меркнет. В следующий
момент я уже вижу и буквально чувствую, как мне выломали руки. На
дворе темнота. Где-то за таверной лает цепной пес, явно бунтующий
от того, что наша «дружная» компания нарушает его покой.
Удар под дыш. В живот. В печенку.
Ощущения пиздец какие неприятные. Все внутри горит огнем. Ощущаю,
что лицо тоже подраспухло. Один глаз затек, из носа течет юшка.
— Будешь еще шулерить, гаденыш? —
спрашивает один из них. Хватает за волосы, задирает мне голову.
Ощущаю, что Вильгельм улыбается ему
распухшими губами. Он не боится. Не ощущает страха. Скорее желание
разбить ему ебучку, но двое крепких молодцев стоят рядом и
выламывают руки не просто так.
— Просто повезло, — хрипит Вильгельм
и сплевывает кровавую кашу на землю. Затем хрипло смеется, явно
ощущая иронию в своих словах. — Как в последний раз.
В лицо прилетает крепкий хук
справа.
— Кончайте его, — бросает мрачный тип
и начинает уходить прочь.
Его шестерки явно медлят.
— Ты уверен? Это ж сын Аскании.
— Хоть самого императора, мне
насрать. Камень к ногам и на лодке выкатите подальше в море. Нету
тела — нету дела. Все ясно?
— Да, босс.
— За работу, — говорит он,
перехватывая какой-то предмет продолговатый и округлый. То ли кусок
трубы, то ли просто дубинку. Удар по затылку ощущается так
отчетливо, что я сам чуть не теряю сознание.
А дальше — темнота; гремят цепи;
запах йода и соли.
Бульк.
Пространство вокруг начинает давить.
Воздуха начинает не хватать так же сильно, как не хватало в первые
моменты, когда я заспавнился в этом мире и прогружался. Наконец,
Вильгельм распахнул глаза: вокруг сплошная вода — а пятно света над
ним становится уже и уже, пока не останавливается.
Он смотрит вниз. Песчаное дно и
огромная гиря, которую прицепили плотной веревкой к лодыжкам.
Вильгельм дергает ногами, трется, но ничего не может поделать. Руки
перевязаны. Ноги тоже. Сердце стучит так бешено, словно бензиновый
мотор, в который начинают литрами подавать топливо.
— МИЯ! — Кричит он в подводную глушь,
но никто его не слышит. Пузыри воздуха поднимаются вверх.