— Сим договором… Ай! — я увидел, как
Гретта саданула читавшего кулаком в коленную чашечку.
— ВОТ ТУТ!
— Ну… бес, труп и барбаранов.
— БЕЗ ТРУБ И БАРАБАНОВ, — выкрикнула
она и взобралась на то место, где стоял гроб с открытой крышкой. Мы
все столпились у входа. Как нам это удалось? Не спрашивайте. Но я и
Мия отчетливо видели, что в деревянном бушлате лежал отнюдь не
святой отец.
— Асмодей, — спокойно, но с зубным
скрипом начала Гретта, стоя под палящим солнцем, от его ее кожа
приобретала свойственный ей зеленоватый оттенок по всей
площади.
Бес открыл глаз и посмотрел на
гоблиншу.
— О, Гретта. Рад видеть. Чем
обязан?
— Скажи на милость, какого дьявола,
прости за этот каламбур, ты тут разлегся и где тело святого отца
Лаврентия?
Бес поднял торс и сел, после чего
вытащил из-за пазухи еще один сверток, развернул и протянул Гретте,
которая к этому времени уже стала темно-зеленой, как болотная жаба.
Она развернула его и принялась быстро читать. Читала минуты
полторы, может две, после чего свернула его в два раза, щелкнула
пальцами и подпалила с самого края.
— Но… — возразил было Асмодей.
— Говно. — Отрезала Гретта. — Пункт
четыре, подпункт бэ, третья строка не соответствует тому, что
написано в пункте шесть, подпункт гэ.
— Как я теперь это смогу проверить? —
спросил бес.
— Простым языком, Асмодей: насрано и
тут, и насрано там. Можешь подавать на обжалование хоть в Высший
Комитет, но никто его не примет. Ты сам прекрасно все знаешь. Я
тебе не вот эти все, — она обвела рукой таращащихся вокруг существ.
— А ТЕПЕРЬ РАСХОДИТЕСЬ, ТУТ НЕ НА ЧТО ГЛАЗЕТЬ. Асмодей.
— Да? — угрюмо спросил бес.
— Зайди ко мне, КОГДА Я РАСПУЩУ ЭТУ
ОЧЕРЕДЬ ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО ТЫ ТУТ УСТРОИЛ! У тебя лицензия на
бесовство заканчивается через, — она подняла голову и взглянула на
положение солнца. — Примерно четыре часа.
— Ладно, — сказал он, вылезая из
гроба и спускаясь вниз, после чего тоже щелкнул пальцами и начал
спускаться по лестнице куда-то под землю.
— ДВЕРИ ЗАКРОЙ, — гаркнула Гретта,
проходя мимо его прохода. — В сарае родился, что ли, прости
господи…
И как по мановению руки, адский
проход сравнялся с землей, как будто его и не было. Гретта прошла
спокойно мимо нас, продолжая бурчать. Я слышал что-то про
неблагодарность, про то, как все ей надоели и про то, что у нее
вообще-то перерыв через пятнадцать минут, а у нее конь не
валялся.