И, как бы это не звучало, в душе у
него горело огнем. Бестелесная форма барда ощущала злобу, отчаяние
и жажду мести. Обычно, в таких случаях духи обретали силу влиять на
вещи физического мира. Но Вильгельму нужно было не это. Банальным
сбрасыванием цветочных горшков с подоконников многого не
добьешься.
Он взлетел ввысь над город и
осмотрелся в поисках той души, что была ему близка. К которой он
испытывал при жизни самые нежные чувства. И нашел ее. Она шла с
каким-то мужчиной. Что это? Укол ревности? Прости, дорогой
Вильгельм, придется выбирать: либо месть, либо ревность. Множеству
чувств призракам обладать не дано. Что же ты выберешь?
Вот так, да? Ты уверен? Хорошо.
Он двинулся в их сторону, планируя в
воздухе, словно птица по ветру. Вильгельм видел, как они пришли к
ее дому, и все это время, пока он наблюдал, что-то в мужчине рядом
с ним ему казалось знакомым, пока он не приблизился достаточно
близко. Если бы он мог — сто процентов бы побелел, а волосы на
затылке встал дыбом.
Вот так вот бывает, ты умер, а тело
шастает по городу, общается, жестикулирует и живет своей обычной
жизнью. Верить в то, что Мия просто воскресила его тело и наделила
бессмысленной крупицей жизни — не хотелось. Как минимум было бы
глупо с ее стороны. А по факту… Вильгельм никогда не знал ее до
конца. Всегда витала небольшая завеса тайны. Ее прошлое, ее
родословная. Мия отшучивалась тем, что в женщина должна была быть
изюминка, но сколько он не искал во время вечерних мероприятий —
никаких фруктов на ней не находил.
Он видел, как Мия и его тело прошли
через железный забор, притворили его и, поднявшись по лестнице,
вошли в ее дом. Вильгельму стало интересно: а может ли он проникать
сквозь стены? Несколько минут он стоял напротив стены и
гипнотизировал ее. Зачем? Спросите у него, я не знаю. А затем
разогнался, открыв рот в немом крике, и промчался сквозь нее.
Велико было его удивление.
Оказывается, когда у тебя нет тела, ты можешь беспрепятственно
проникать через физические преграды. И никакого гипноза или
концентрации тебе не нужно. Достаточно умереть. Вот так просто.
Окончательно убедившись, что тело,
расхаживающее рядом с Мией — его собственное, Вильгельм задумался.
А затем затаился и стал ждать. Ждать прихода ночи, когда мир живых
и мир сновидений окажутся предельно близко друг к другу.