- И ему обследование, – шепнул я Нагорному. – Только обследование!
- Да. Это стандартная ситуация. Судья же не знает, насколько глубокая коррекция там нужна. Психологи составят заключение и придут с ним обратно в суд просить о сроке. Если конечно виновный не подпишет согласие на психокоррекцию. Если подпишет – тогда сразу начнут работать.
- Сколько ему может грозить?
- До месяца. Если признают виновным.
- Его не признали…
- Пока нет. Понимаете, Артур, вина – это же отношение к преступлению: планировал, не планировал, знал, не знал, допускал возможность, не допускал возможность. Установить, виновен человек или нет, иногда без психологов невозможно. В данном случае, знал ли он, что распространяет ложь, в два счета можно было бы выяснить на допросе под биопрограммером или даже с помощью детектора. Но проступок-то ерундовый, и потому ни арестовать до суда, ни допросить с помощью технических средств без его согласия никто права не имеет. А к психологам в Открытый Центр можно. Но только по решению суда. В общем, правильно. Все-таки психологический опрос всегда мягче нормального допроса.
- А чем Открытый Центр отличается от просто Психологического?
- Много чем. Из ОПЦ домой отпускают. Обычно на праздники и выходные, а иногда и на ночь. А могут вообще назначить несколько визитов к психологу и отпустить на все четыре. Кольца не отбирают, если конечно вести себя прилично. Охраны почти нет. И обстановка гораздо приятнее, чем в Закрытом Психологическом Центре: от больницы принципиально не отличается.
- А мне что грозит?
- Психологи посмотрят… От тех же двух-трех визитов к психологу и где-то до месяца в Центре. Открытом, конечно. Если психологи попросят больше месяца, скажем так, судья удивиться. И потребует обстоятельных объяснений на тему, почему так много. Если они смогут его убедить, что меньше, ну, никак – тогда до трех месяцев. Хотя вероятность маленькая.
- А почему может быть больше месяца?
- Психиатрия какая-нибудь: депрессия, мания, расстройство личности, психологические травмы, ПТСР.
- ПТСР?
- Посттравматическое стрессовое расстройство. Но вам это не грозит, Артур. Это бывает у участников боевых…
Нагорный осекся. Вспомнил, конечно, что я как раз участник боевых действий. С отчимом успел повоевать в шестнадцать лет. Хотя это была скорее игра в войну, чем война настоящая. В самое пекло меня бы никто не пустил.