– Лучше выбросьте это из головы, преподобный, – со смехом посоветовала моя хозяйка. – У бедного мистера Картрайта непременно случится удар. Но исключительно после того, как он доведет до удара всех жителей Сеннена до единого.
Во взгляде священника светилась решимость, которая куда больше пристала военному, готовящемуся вступить в бой. И я поневоле задалась вопросом, почему же вдруг этот мужчина выбрал для себя именно духовную стезю, а не военную карьеру. Мундир пошел бы Генри Дарему куда больше, чем белый воротник. Викарий вообще производил странное впечатление в священническом облачении за кафедрой церкви – словно явился прямиком из тех времен, когда веру приходилось отстаивать с оружием в руках.
– Но неужели из-за этого стоит терпеть его самодурство? – возмутился преподобный Дарем и тут же охнул от боли. Я очень старательно наступила священнику на ногу.
К нам с самым зловещим выражением на отекшей физиономии двигался мистер Картрайт, которого, очевидно, слишком уж часто сегодня поминали. Миссис Картрайт держала его под руку и вымученно улыбалась. Так как церковный староста шел чересчур быстро, его супруга за ним отчаянно не успевала и возникало впечатление, что женщина просто болтается на руке мужа как тряпочка.
– Я как раз хотел с вами переговорить, преподобный Дарем, – решительно заявил старик, и сразу стало понятно, что все это очень надолго.
Я вознесла благодарственную молитву. Мешать серьезным людям обсуждать серьезные проблемы – дело совершенно недостойное. Именно под этим предлогом удалось выманить миссис Мидуэл из церкви. А вот миссис Картрайт решила проявить невиданное доселе рвение в делах прихода и настояла на том, чтобы присутствовать при беседе мужа и викария. Краем глаза я заметила какие взгляды из-под ресниц бросает на мистера Дарема Элен Картрайт и как томно дышит. Настолько томно, что немаленькая грудь в вырезе вроде бы скромного платья вполне нескромно ходила ходуном.
На удачу миссис Картрайт ее невероятно ревнивый муж был слишком занят, чтобы заметить как его красавица-жена откровенно строит глазки викарию. Какая удивительно мерзкая картина! Замужняя женщина собирается забыть о брачных обетах, да не с кем-то – со священником! Уму непостижимо.
– До чего же вы упрямы, Элизабет, – мрачно укорила меня миссис Мидуэл, и я тут же почувствовала тревогу. Так меня хозяйка называла только в минуты сильного недовольства. Если бы сейчас прозвучало еще и «мисс Мерсер», стоило бы вообще задуматься, как сгладить неловкую ситуацию и снова вернуть расположение нанимательницы.