– Простите, что не позвонил, – сказал он, обрывая затягивающееся
молчание.
Родители охотно ухватились за брошенный им спасательный
круг.
– Да вот уж надо было! – буркнул отец и всплеснул руками.
– Мы не спали совсем, волновались, – подхватила мама.
Валерка с виноватым видом кивнул, мол, понял, исправлюсь, и
пошёл мыть руки. Стоило открыть краник, как мама с папой
заговорили. Ему совсем не нужно было вслушиваться – острый слух
стратилата отчётливо всё воспринимал даже из ванной, точно Лагунов
остался на кухне.
– Может скажем ему? – спросила мама.
– И что мы скажем? Сомнамбулы твои мамка с папкой, сынок! По
подвалам ночами… Не знаю что…
– А было ли это? Вдруг переутомились…
– Вместе с ума не сходят! – оборвал папа. – Какая досада…
Лагунов не хотел и не мог больше этого слушать. Он прекрасно
понимал, что, если дальше так пойдёт – родители попросту съедят
себя переживаниями или, чего хуже, и впрямь на пару свихнутся. Не
закрывая воду, Валерка вышел в коридор и остановился в дверном
проёме кухни. Он обратил к родителям потемневшие глаза стратилата.
Взбугрившиеся вены потянулись из-под футболки, оплетая его
лицо.
Мама и папа с застывшим на лицах страхом глядели на сына. Они не
могли ни двинуться, ни произнести ни звука. Стратилат способен
убедить человека в чём угодно. Как Иеронов убеждал жертв в пользе
своих укусов, или как Глеб заставил Носатова отдать вампирскую
плиту. Валерка эту способность ещё не применял, но внутренне ощущал
возможность и даже понимал, как это следует делать.
– Вам страшно от того, что произошло ночью? – спросил он.
Они полушёпотом подтвердили его догадку.
– Хорошо бы было забыть это, словно и не было никогда школьного
подвала и напуганных детей в нём?
Отец с мамой кивнули.
– Вчера вы спокойно сидели дома, бабушка Риты, Лариса
Степановна, позвонила вам и сказала, что я останусь у них, вы легли
спать. Я пять минут назад пришёл домой.
Чем больше он говорил, тем отчётливее слышал биения их сердец.
Оно уже заглушало его собственный голос, а запах крови родителей
усилился настолько, что взор стратилата воспринимал его как
тянущиеся через комнату дрожки уплотнившегося красноватого тумана.
По телу Валерки пробежала дрожь желания, сознание начало меркнуть,
уступая пробуждающемуся хищнику. Он ринулся в ванную и захлопнул за
собой дверь. Бросил в лицо ледяной воды. Ещё и ещё. Зверь отступил.
Пока отступил. С кухни не доносилось ничего.