Бородатый обладал магической силой, но не слишком серьёзной, на
уровне ученика. Тот, кто послал его, похоже, не рассчитывал, что
понадобится что-то большее, чем десяток обычных парней и простое
автоматическое оружие. Никто не знал, что мою силу невозможно
сдержать стандартными блокирующими рунами, и это стало для врага
роковой ошибкой.
Новая фамилия не на шутку меня озадачила. Ниточка снова вела в
Первосибирск, однако я ни разу не слышал про Коптевых. Гаврилов не
упоминал их в числе моих врагов. Вероятно, эти бояре принадлежали к
одному из кланов.
– С кем сотрудничают Коптевы? Отвечай! – потребовал я.
– Не знаю! Я ничего не знаю! – стонал бородатый.
– Клан Когтя? Клан Медведя? Может быть, Третьяковы? Юрьевские?
Талевичи? Кто? – я схватил пленника за китель и поднёс к его лицу
небольшой сгусток клубящейся дымки.
– Я ничего не знаю! Мы просто делаем, что приказано, – завопил
бородатый, обливаясь потом. – Вот вам крест! Матушкой клянусь! Чем
угодно клянусь! Никто вопросы не задаёт, иначе нам просто бошки
снесут. Никто не лезет в дела господ. Мы простые охранники.
От этих воплей вяли уши. Казалось, что ничего большего от
охранника Коптевых не добиться, к тому же надо было
поторапливаться: если эти ребята – ненастоящая военная полиция,
значит, скоро в форт приедет настоящая. И в каком тогда положении
окажется Пыжов? Его и так Юрьевский хочет под суд отдать. Да и нам
с Полли надо в Первосибирск добраться к завтрашнему утру.
Дымка коснулась лица охранника, и голова его рассыпалась пеплом.
Обшарив китель, я нашёл документы на имя лейтенанта Иванова,
путевые бумаги, скорее всего, поддельные, и наши с Полиной
удостоверения.
Девушка стояла рядом, скрестив руки на груди и не выказывая ни
капли ужаса, и с серьёзным видом наблюдала за моими действиями. Она
спросила, кто послал убийц, но я ответил, что сейчас нет времени,
объясню потом, и попросил отойти подальше.
Обыскал трупы, стащил их в одну кучу, напустил туман, и через
минуту от тел осталась лишь серая песчаная масса. Так же поступил и
с двумя броневиками, на их ликвидацию времени ушло побольше. Третий
же, «Носорог», на котором мы ехали сюда, я оставил: он должен был
отвезти нас обратно. Всё прочее рассыпалось в прах, исчезло,
перестало существовать. Чем меньше следов, тем лучше.