Он кивает, все еще продолжая коситься на Скалу.
Почему он все еще здесь?
Продолжает стоять и буравить мой затылок, отчего я чувствую себя совсем некомфортно, ну хорошо хоть, молчит.
Наконец мы поднимаемся на кухню, и я под зорким взглядом Скалы усаживаю Юру на ближайший стул и готовлю ему какао. Незаметно проверив, есть ли у ребенка температура, а то мало ли что, все же он в подвале сидел не знаю сколько.
— И мне налей, — слышу требовательный голос Стаса, от которого замираю не только я, но и ребенок. Он настороженно продолжает следить за хозяином дома.
Пока пирог готовится, по-быстрому делаю им обоим оладушки, которые оба молча уминают в обе щеки.
— Так и где твой батя? — раздается неожиданный вопрос от Скалы.
Наблюдаю за Юрой, который чуть не подавился от его вопроса.
— У меня нет бати, — говорит он, смотря при этом прямо в глаза Стасу. — И мамки тоже нет. Я сирота.
У меня на глазах наворачиваются слезы. За что они его так, он же еще ребенок?! И такой же, как и я, один на этом свете.
— Жуй, — приказывает Стас. — Тебе покажут твою комнату, — говорит спустя некоторое время Скала.
Мне показалось или его голос потеплел?
— Аня, есть че куснуть? — в этот момент на кухню в своей обычной уже манере врывается Тоха. Увидев нашу разношерстную компанию, он тормозит и удивленно переводит взгляд со Скалы на меня, потом на ребенка и опять на Скалу, в недоумении приподнимает брови: — И что это у нас тут происходит?
— Проверь, не болен ли он, — кивает ему Скала вместо ответа.
— А чего это ему болеть, там же теплые полы? — удивляется Тоха, тем временем стаскивая с его тарелки аппетитный кругляшок.
— Затем, чтоб некоторые перестали сверлить меня взглядом, — отвечает Скала.
Он что, подразумевает меня? А что я? Ну посмотрела на него, а что, быть довольной, что они детей в подвале запирают? Ну по крайней мере одного заперли. Или от его условий мне радоваться? Так об этом лучше не думать, а то разрыдаюсь.
— А ты что, мой друг, режим нарушаешь? — спрашивает Тоха, опять протягивая руку к заветной тарелке, за что в этот раз получает смачный шлепок от хозяина тарелки. — Ай, жмот.
— Иди сам проси, — отвечает ему Скала.
Будто сам просил, то же мне!
К тому моменту как приготовился пирог, Юра уже умял всю тарелку оладий и облизывался на остатки в тарелке Скалы, которую тот, к моему удивлению, молча подтолкнул к нему. Пока ребенок уминал лакомство, я разрезала пирог и подала к столу.