Выдвинувшиеся навстречу законному наследнику – враги же называли его cамозванцем Гришкой Отрепьевым – воеводы Петр Шереметьев и Михаил Салтыков, напросившиеся на почетное поручение сами, без просьб или понуждения, с тем чтобы остановить его в стремительном продвижении к Москве, вероломно перешли на его сторону, не желая противиться «истинному государю». А в Москве уж по домам праздновали воскрешение богоданного царя и злорадствовали в ожидании неминуемой кары для побежденных – Бориса и всей его семьи.
Димитрий стоял у окна разнаряженной горницы, с интересом наблюдая за суетой во дворе перед хоромами боярина Хрипунова в Серпухове, где остановился для отдыха и встречи с народом.
Только что прибыло новое посольство, в числе которого были и представители самой высшей московской знати: князь Мстиславский, князь Воротынский и трое Шуйских. Случилось так, что в это же время явилась и депутация донских казаков, чтобы оказать почет и заявить о своей верности новому государю. Недолго думая, Димитрий велел ввести донцов первыми. Допустил до руки, обласкал. Только после этого разрешил войти боярам, был с ними холоден и суров, чтобы наказать за промедление в выражении верноподданичества. Скоро, очень скоро вернет он себе трон и шапку Мономаха, законное наследство отца своего Иоанна Грозного. Скоро свидится и с матушкой Марией Нагой, сможет обнять ее и получить родительское благословение. Матушка… Да признает ли она сына, не виденного более тринадцати лет? А ну как нет? Войско его, пусть большею частью польское и оплаченное из казны короля Сигизмунда, сейчас являет собой благородное воинство, поддержанное европейскими государями и благословенное на правое дело восстановления законной династии церковью – пусть и католической, а не православной. Да и православная, доносили ему верные люди, не откажется признать его как государя, дай только срок. Димитрию, положа руку на сердце, обе церкви были одинаково чужими: большую часть своей осмысленной жизни провел он у арианцев3 в Гоще4, впитав их вероучение, а для обеих церквей арианская да социнианская вера всегда была поганой и гонимой ересью. Но церковная поддержка много значила по обе стороны границы. А случись, что мать не признает в Димитрии сына, его поддержка у других государей и, главное, собственного народа рухнет в одночасье, и с той же дикой радостью и восторгом, которыми толпа приветствует его сейчас, распахивая перед ним ворота своих городов и выдавая головой несогласных воевод, она растерзает самозванца, обманувшего ее чаяния.