В магазине начался новый круг ада. Продавец, молодой пацан, каждый раз после ее визгливого пренебрежительно выговора бросал на меня жалостливый взгляд. Что эта полоумная только не говорила, чтобы растянуть мое мучение! То камень маленький, то слишком большой, то работа чересчур топорная, и много чего еще в таком же духе.
Если бы я не знал, что она на самом деле не такая… а какая она?
Разве я ее знаю?
Только вот ее восторг при виде обычного колечка слишком походил на настоящий. Детский такой восторг.
У Кати глаза заблестели, и улыбка на все лицо расползлась. Уверен, она и сама не поняла, что не контролирует выражение своего лица.
В груди вдруг запекло, да так, что пришлось по ней постучать.
В детстве, когда дед посылал меня в магазин за хлебом, я приносил Аньке на сдачу одну ириску, и она вот так же, как и Катя сейчас, радовалась этой вкусняшке.
Гордость вперемешку с радостью — вот что я чувствовал.
Странное чувство узнавания опалило изнутри, странное и глупое.
Отмахнулся. Чего только не привидится от ярости.
«Нужно купить клей. Чтобы приклеить кольцо к пальцу».
От ее слов я сначала впал в ступор, а потом не смог сдержать смех. Давно я так не смеялся, до слез.
Я прямо представил, как эта пигалица, прикусив губу, сосредоточенно клеит это злополучное кольцо себе на палец.
— Не знала, что ты так можешь.
Я и сам не знал. Поводов не было, вот я и забыл.
Сам не знаю зачем, но все-таки купил я ей этот чертов клей.
Наверное, чтобы заклеить ее рот, если будет доставать, хотя воображение рисует мне совсем другие способы заставить ее замолчать. Очень приятные.
То, что я чувствую, ненормально. И даже то, что я вообще сейчас об этом думаю, на меня не похоже.
Она родня моего врага. Она моя пленница — и точка.
Задумавшись, не сразу заметил, что чем ближе мы к отелю, тем более притихшей становится моя «жена».
Ее первая попытка отсрочить свое наказание и посидеть в ресторане отеля насмешила, но я сдержался и вместо этого напомнил ей о ее проблеме.
Отбросив мысль о том, что действительно за нее переживаю.
Боюсь, будучи немного не в себе, я перестарался с ее попкой, и, скорее всего, ей больно, хоть она и старается этого не показать. В такси она также пыталась больше сидеть боком, поэтому я пересилил желание перетащить ее к себе на колени, не желая причинять больше боли, чем уже сделал.