- Кира, Кира! Успокойтесь! – сквозь шум в голове слышу голос лечащего врача мамы. – Все в порядке, ваша мама жива, ничего не произошло. Ее просто перевели в другую палату.
Я мигом прихожу в себя. Даже плакать перестаю. Непонимающе смотрю на доктора и хлопаю глазами, а на щеках высыхают слезы.
- То есть…как? Я ничего не просила. Да и вы знаете мою финансовую ситуацию: палата на двоих – максимум, что я могу себе позволить. Индивидуальная нам не по карману.
Доктор бросает непонятный для меня взгляд на своих коллег, и каждый из них вдруг находит себе дело и спешит удалиться из ординаторской. Мы с врачом остаемся один на один.
- Понимаете, в чем дело, Кира…
Начало разговора мне уже категорически не нравится. Мое сердце чувствует подвох. И оно не подводит меня.
- Дело в том, - продолжает врач извиняющимся тоном, отведя взгляд. – Что вашу маму перевели не в индивидуальную, а в общую палату.
В ординаторской повисает гробовая тишина, лишь слышно, как секундная стрелка отсчитывает время. Тик-так, тик-так. Это так ускользают минуты, столь необходимые моей маме для выздоровления.
- Почему? – все же задаю я вопрос, что так и крутится на языке. Хотя это бессмысленно: я прекрасно знаю ответ и знаю того, кто послужил причиной столь неприятных перемен. – Я же оплатила лечение и палату до конца месяца!
- Не волнуйтесь, все деньги вам вернут. Для этого всего лишь…, - но я не дослушиваю и прерываю врача.
- Да засуньте вы эти деньги в вашу продажную задницу! – ору во всю силу легких, вскакивая с места. Умом я понимаю, что врач не виноват, что на него надавили, но… Сейчас мне выть хочется от несправедливости этого мира. От того, что взрослый человек вплел мою больную маму в нашу «разборку». Сейчас у нас нет времени, чтобы искать другую клинику и врача, который будет вести ее лечение. А, значит, выход только один…Мое сердце категорически против! Но что я могу сделать?..
- В какой она палате?
- В пятьсот пятой.
Ни слова больше не говоря, разворачиваюсь и иду на выход. Но у самой двери я останавливаюсь и все же задаю вопрос с последней надеждой:
- В этой больнице ее совсем не будут лечить?
По затягивающейся паузе понимаю, что подтверждаются худшие опасения.
- Кира, мне очень жаль…Но поймите, на руководство тоже надавили сверху…Я всего лишь пешка…
Выхожу из ординаторской, с силой захлопнув дверь. Я понимаю. Еще как понимаю. Потому что я точно такая же пешка, которой пожертвовали в угоду ферзю.