Высока, высока над землей
синева,
Это мирное небо над
Родиной,
Но простые и строгие слышим
слова:
«Боевым награждается орденом...»
[3]
На втором куплете подключился
оркестр. Сначала струнные – виолончель и скрипка, а после – и
ударные. Музыканты в императорском оркестре оказались
профессионалами высокого уровня и мигом подхватили мелодию.
Заканчивал Николай уже под громко звучавшую под сводами музыку:
Это значит, что в этом суровом
бою
Твой ровесник, земляк, твой
сосед
Защищает любовь и надежду
твою,
Наших окон приветливый
свет.
Охраняя все то, чем мы так
дорожим,
Он ведет этот праведный
бой,
Наше счастье и труд, нашу мирную
жизнь
От беды заслоняя собой…
Завершив песню проигрышем, Николай
поклонился. Смолк и оркестр. Присутствовавшие в зале
зааплодировали. Хлопал и царь. Затем встал (все тут же поднялись на
ноги) и подошел к Несвицкому.
– Благодарю вас, князь, – сказал и
пожал Николаю руку. – За песню и за цесаревну. Ваш орден – малая
награда за то, что вы сделали для империи и ее царствующего дома.
Но место на мундире вашем еще есть и, полагаю, пустовать ему
недолго. Служите нам как до сих пор служили, и награды
воспоследуют. Так, господа? – он обернулся к залу.
Собравшиеся вновь захлопали.
– А песню вашу я прикажу оркестру
разучить и исполнять при всяком награждении военнослужащих империи,
– закончил царь.
***
Награды отмечали в ресторане –
большой компанией: Несвицкие, Марина и ее подруги Наталка и Галина.
Последняя приехала в Москву с Акчуриным, и, судя по довольным лицам
волхва и врача, у них все сладилось. Присоединились и другие волхвы
– прежние друзья и новые. Было весело и шумно. Произносили тосты,
танцевали, Николая попросили спеть. Праздновали в отдельном
кабинете, где не мешали прочим посетителям, и он не отказался.
Подарок цесаревны он взял с собою в ресторан – инструмент был
удивительно хорош, с ним не хотелось расставаться.
– До скорой встречи! – сказал друзьям
Несвицкий-младший на прощание.
Дед незаметно для всех показал
Николаю кулак.
– Ты что-то знаешь? – встрепенулся
Горчаков. – Поведай!
– Знает, разумеется, – улыбнулся
князь Касаткин-Ростовской, – но ничего не скажет. Ты плохо знаешь
Николая: он, если что задумал, то непременно сделает. Смотри сюда!
– он указал на свой мундир. – Четыре месяца назад здесь не висело
ни одной награды. Теперь три ордена, из них два высших – империи и
Нововарягии. У Якова пока что два, но и у него их прежде не было. У
вас по ордену… Мой вам совет: держитесь Николая и слушайтесь его,
как маму. Тогда все будет: ордена, красавицы-невесты, почет и
уважение. Возле него все это будто с неба падает.