...А потом у них все сломалось. Одна из крыс прыгнула, как это
делал и Хвост, попытавшись изловить мой плевок на лету. Но вниз, на
кровяной сгусток, спикировала и летучая мышь. Они вцепились друг
другу в морды и покатились по полу — под ноги толстым кротам (если,
конечно, эти чудовищные ковши можно назвать ногами). Крот, бывший
порасторопнее, сунулся, чтобы сожрать обеих, но на него уже
накатывала волна грызунов, желавших не то заступиться за члена
стаи, не то так же впиться в кровавую шерсть.
Другой плевок попал на спину медведке. Тварь возмущенно
застрекотала, когда на нее бросилась толпа крыс, и мощными лапами
принялась их расшвыривать. Но сверху уже атаковал червь.
Еще один — погуще — плевок долетел до стены и потек по ней. Туда
с визгом, врезаясь друг в друга и падая вниз, в самую свалку,
кинулись летучие мыши.
Короче, внизу началась бойня. Надо было убираться отсюда…
Развернувшись, я стремительно направился к выходу, но… не удержался
и все же свернул к проклятому сундуку. Последний раз попробовать.
Ну как, как он открывается??
— Хватит, бурсак! — возмущенно пролаял инквизитор, уже стоящий с
крыской в проеме. — Плюнь на него! Уносим ноги!
Я, с досадой махнув рукой, шагнул к ним… и осознал разгадку.
Растительный орнамент, как же!
— Мужик, ты гений! — крикнул я и последовал совету магистра. То
есть плюнул на крышку чертова сундука, конечно. Выносливость
провалилась в ноль.
Узор вспыхнул! Ручейки крови с шипением и спецэффектами
разбежались по крышке, заполняя резные канавки и заставляя сундук
красиво мерцать. И крышка распахнулась сама собой.
Внутри лежал ровно один предмет — толстенная старинная книга. С
обложкой, обитой железными уголками, цепочкой с замком и всеми
прочими атрибутами богохульного гримуара. Разве что страшной рожи
на обложке у нее не было — вместо этого на бордовом бархате
красовалась белая роза. Буквы на обложке гласили: “Алхимия крови”.
Не тратя времени, я схватил книжку.
— Ходу, ребята!
Хекнув, уже стоящий у выхода инквизитор метнул копье,
раскопанное им в куче хлама, прямо в центр колышущегося кокона.
Еще, судя по сиянию, и освятить успел! Раздался чмок, мясистые
лепестки вздрогнули — и “яйцо” скрутилось в некотором подобии
конвульсии.
А мы побежали. Ну как побежали… я, скорее, поковылял. Перед
глазами мутилось, несколько раз я едва не грохнулся. Недавний
пленник теперь выглядел гораздо бодрее меня. К чести магистра, он,
посекундно кляня “тепершение наборы”, помогал мне, подставив плечо
и буквально таща меня за стремительной крыской. Доплевался…