Опять долго не могла заснуть, хотя стук колес как будто должен
успокаивать. Раиса то задремывала, то просыпалась. Паровоз протяжно
гудел, в полной темноте громыхнул под тяжелыми колесами мост через
реку, мелькнули стальные фермы и вновь - тишина, дремота. Наконец
она уснула и во сне видела Москву, в странном обличье сказочного
города, где на каждом доме высилась башня и в этих башнях звонили
на разные голоса часы. И кажется, она шла с кем-то под руку и не
видимый во сне собеседник рассказывал, откуда башни и для чего
часы: “Чтобы жить в едином ритме со временем”. На этих словах Раиса
проснулась. В окна вагона лилось горячее летнее солнце. До Брянска
оставалось полчаса.
Таких цветов, как здесь, она никогда не видела. Огромные, чуть
не с тарелку величиной, белоснежные, словно фарфоровые. И запах,
дурманящий и сладкий, плыл вдоль аллей санаторного парка. Юг цвел,
бурно, ярко и щедро, как в последний раз. В знойном мареве
покачивались кусты, охваченные розовой прозрачной дымкой.
Поднимались на клумбах огненно-красные южные розы. Красота, не
опишешь!. Вот только жарко.
"Ну и повезло же тебе, Райка! На море едешь..." - провожали ее
две недели назад подруги, и опять эти слова Раису сердили, потому
что никакого везения тут нет. Если в чем и повезло, так в том, что
нынешней зимой жива осталась, не погибла по собственной же
бестолковости. Не велик героизм - пробежать с десяток верст на
лыжах по легкому морозу, от Белых Берегов до лесного кордона.
Худшие опасения не подтвердились, старика лесничего разбил
радикулит, в его годы не мудрено. Раиса пробыла при больном два
дня, пока тому не полегчало, и засобиралась домой.
И ведь чуял Иван Егорыч, как меняется погода, отговаривал. Нет,
куда там, “меня в больнице ждут!” Угодила в такую метель, что к
жилью вышла чудом. Не к самому поселку даже, а к станции
Белобережской, и то, когда уже понимала, что засыпает на ходу, а
это вам любой бывалый человек подтвердит, признак плохой. Уснешь -
и с концами, по весне отыщут.
Поход обернулся воспалением легких, которое Раиса, и снова
никого она не винила, кроме себя, приняла поначалу за бронхит, и
лечилась дома. Говорят же: врачи болеть не умеют. Фельдшеры,
видимо, тоже.
Одышка перестала донимать только к апрелю. И начальство,
поразмыслив, отправило товарища Поливанову долечиваться в
санаторий. В Крым. Вот тебе и все везенье!