– Союза писателей, – поправил я.
– Ага, его самого. Он так переживал, пил горько, а потом вдруг
встрепенулся, по столу как хрястнул на кухне кулаком, я как раз там
пельмени варила и белье кипятила, и зло так процедил, что не
оставит этого. Что тот, кто ему козни строит, будет еще больше
опозорен, а потом и вовсе сгинет.
– Прямо так и сказал? – насторожился я.
– Угу… И кулаки сжал, что костяшки побелели, ему даже Марфа
перечить не стала, что он шумит, тоже тогда испужалась. А баба
Марфа у нас не из пугливых, она в войну трех фрицев собственными
руками отравила, когда те на постой к ней завалились. Отваром
лютика их сгубила.
– И что было потом?
– Чуть не расстреляли ее, благо партизаны спасли.
– Да я про Ковригина, он осуществил свою месть? И кого он винил
в своих невзгодах?
– А я почем знаю? Этих писак не разберешь, у них одни клопы да
божьи коровки в голове. Говорят не то, что думают, пишут не то, что
говорят. Ой! Простите! – Люська прижала кулачищи к груди. – Вы ведь
тоже из этих…
– Я больше к литейному делу привычен, чем по клавишам пишущей
машинки стучать, – успокоил я.
На тренировки я давно не ходил, но прошлое боксёра-любителя
должно было меня сделать хоть немного похожим на литейщика, хотя бы
и в глазах Люськи.
– А вот не скажите, – улыбалась деваха, – вы на поэта похожи.
Пальчики у вас белые, ногти, как у барышни. Это где ж такие цеха, в
которых руки марать не приходится?
Ну надо же. Я быстро нашёлся:
– У нас все автоматизировано, ГДР-вское оборудование завезли, да
и в отпуске я, в баньке отпарился, отмылся, так сказать. Ну так
что? Дорогу покажете? На дачу Ковригина.
– Ага, – глазки женщины заблестели, – только переоденусь.
Отвернитесь.
– Да я лучше выйду, – быстро ответил я, – жду вас на улице.
Я спешно выскочил из комнаты, дабы не оставаться наедине с не
совсем одетой Люськой. Проходя мимо кухни, заглянул внутрь. У окна
с кульком пельменей, прижатым к глазу, грустил «морячок» в компании
бутылки столичной и бабы Марфы, а на потолке я заметил три округлых
отпечатка. Хорошо тогда баба Марфа яйца отварила.
Я вышел на улицу и поспешил к машине, нужно было торопиться,
пока Люська собирается да переодевается.
– Так, орлы, – обратился я к Феде и Сашке, – слушайте и не
перебивайте. Ковригин живет на даче, адрес мне покажет его соседка
по коммуналке. Она со мной поедет. Я представился начинающим
писакой, поэтому, чтобы ее не смущать и не рушить легенду, вы
сейчас – рысью из машины, прикидываетесь прохожими и делаете вид,
что не со мной. Поймайте такси и дуйте за мной.