– А с вами нам нельзя? – загрустил Сашок. – Где мы сейчас машину
поймаем? Тут и будки телефонной нет на версту в округе.
– Нельзя, Сань… Тут надо, чтобы всё гладко прошло, чую, не так
прост этот Ковригин. А в вас я верю, справитесь. Все, выметайтесь,
други сердешные! Как поймаете авто, догоните меня на проселке, я
специально медленно буду ехать. Саня, где тут у вас дачи? Вот в ту
сторону и езжайте…
– Да много где, – тот растерянно пожал плечами, покидая
водительское сиденье.
– Выезд из города к ним один?
– Ну да… в сторону областного центра.
– Значит, разберетесь.
Я выгнал напарников, сам уселся за руль и подкатил ближе к дому.
Люська вышла в лучшем своем наряде: в почти новых джинсах, модной
джинсовой куртке и туфлях на кэблах, как сейчас говорили. Шагает
чинно, ощущая себя королевой двора. В химических кудрях, как
бриллиант, сверкает стекляшками заколка, а на груди алеет брошь в
виде грозди рябины. Безвкусно, ярко и помпезно!
Завидев черную «Волгу», “королева” еле сдержала восторг, не признав
в ней служебное авто. Подумала, что спутник (а в мечтах, наверное,
и женишок уже) ей достался с колесами видными.
Я галантно распахнул пассажирскую дверь, она плюхнулась в кресло,
отчего машина вдруг на миг накренилась, но через секунду,
собравшись с силами, выпрямилась.
– Неплохо живут литейщики, – проговорила она, устраиваясь поудобнее
и оглядывая салон.
– У нас бригада передовая, в соцсоревнованиях победили, вот и
премировали нас талоном на покупку машины, – отмахнулся я. – Я себе
его урвал, а денег родители дали. Куда едем?
– В Камышево.
– Это где? – вскинул я бровь, поправляя и пряча пистолет поглубже
под рубаху.
Он все время норовил выскочить наружу. Оно, конечно, и верно, под
рукой должен быть, но – не сейчас.
– Это деревня, километров десять за городом, – игриво, в
предвкушении вояжа, махнула пухлой рукой куда-то вдаль
спутница.
Предстоящая поездка ее явно невероятно вдохновляла. Наряжалась-то
она старательно и с прицелом. Либо молодой «литейщик» ей по нраву,
либо предстоящая встреча с Ковригиным поднимала женское настроение.
А может, то и другое… Судя по всему, Люська была по-настоящему
«коммунальной», как квартира, в которой она жила, где многое было
общим.
– Я не понял… Писатель не на даче живет, что ли?
– Там у него домик от родителей остался, он его когда «дачей»,
когда «фазендой» называет. Да там многие в деревеньке этой из
города приезжают, как на дачу. Она же под боком, считай. Так что
это всё одно и то же. Как назовёшь, так и поплывёт.