После Люиня остались дети и
небезутешная вдова, которая скоро получит от кардинала Ришелье
прозвище «Шевретта». А Людовик начал искать, с кем ему охотиться и
скучать.
Из кратковременных любимцев
интересным был Туара – попавший в фавориты через охоту и
попытавшийся было наставлять Людовика насчёт политики. Но в ту пору
в кресло первого министра уже сел Ришелье, и быстро стало понятно,
что к кому отходит наставлятельная роль. Туара спихнули в армию,
где он командовал обороной острова Ре (см. главу о Ла-Рошели) и яро
стучал в бубен превосходящим английским ратям. За свои заслуги
Туара сделался маршалом и, на удивление, с таким послужным списком
(красавец, маршал, любимец солдат) не был казнён, а погиб на
войне.
На полгодика к королю под бочок
подкатился Барада, который, во-первых, не любил охоту, во-вторых,
пытался королю давать советы насчёт областей, которые были в
управлении у Марии Медичи и Ришелье. От охоты король честно
воздерживался пару недель, но после советов дал пинка Барада, не
дожидаясь, пока его отравит Медичи или затравит котами
кардинал.
Тем более, что уже всходила звезда
Сен-Симона. Сен-Симон, во-первых, придумал, как королю
пересаживаться с одной лошади на другую, не сходя на землю,
во-вторых, не пускал слюни в королевский охотничий рожок – ну,
словом, как не взять-то!
Сен-Симон ухитрился просидеть возле
короля аж десять лет – в основном потому что особо в политику не
совался, хотя и поддержал кардинала во время «дня одураченных». Но
погорел на родственных связях, когда предупредил своего дядю
(сдавшего крепость испанцам) о том, что того собираются
арестовывать. Дядя быстро вспомнил о благах эмиграции. Людовик
быстро вспомнил, что давно не отправлял никого в ссылку. Хотя
Сен-Симон в конце концов оказался удачливым, пережил короля и потом
приехал ко двору королевы-регентши.
После Сен-Симона Людовик задумался,
что вот, как-то не везёт ему с фаворитами мужеска полу – может,
стоит уже и на дам заглядеться? И загляделся. На Мари де Отфор,
фрейлину своей матушки.
С женщинами у короля в принципе не
особо-то клеилось. Например, рассказывают, что ещё в 1617 г. кучка
фрейлин заявилась на обед с королём по старой моде – шобы всё
напоказ. Одна девушка так и вовсе щеголяла открытой грудью. Так что
во время обеда король забился под шляпу, но шляпа делу не помогла,
и всякие возмутительные виды так и колыхались над столом. Тогда
король во время десерта набрал в рот вина и выдал, так сказать,
залп в направлении смущающей детали. Хотя по слухам, Людовик и в
декольте герцогине де Шеврез плевал, так что либо у слухов, либо у
короля было своеобразное чувство юмора.