– Могу я осмотреть её комнату.
– Смотрите, сколько угодно, – зло отвечает Анна. – Вторая дверь
справа по коридору.
Кассицкая покидает гостиную, заходит в детскую, но, прежде чем
начать осмотр, достаёт из сумки бланк повестки, спешно
заполняет.
Детская комната выглядит куда более приятным помещением, чем
гостиная. Светло-зелёные стены куда приятнее злато-красных обоев.
Кровать аккуратно застелена сиреневым пледом, на свисающем крае
идеально ровные складочки, расположенные на одинаковом расстоянии.
Рядом с кроватью письменный стол, кипельно-белый, чистый, ни
единого пятнышка от краски или пластилина. Над столом книжная
полка, и только она выбивается из идеального порядка. Книги явно не
служат украшением интерьера, они не расставлены по размеру, даже
корешки не выровнены, а две так и вовсе лежат горизонтально, будто
их недавно читали.
В одном Анна права, её дочь, в самом деле, увлечена мифологией.
На полки сочинения Плутарха, «Одиссея» в пересказе для детей,
«Двенадцать подвигов Геракла» и многое другое. Вероника берёт одну
из книг, что лежат отдельно. В книге закладка – красочная картинка
с диснеевскими принцессами. Следователь раскрывает книгу.
– Похищение Персефоны, – читает Вероника зачем-то вслух.
Миф пересказан кратко, без подробностей.
– Она говорит, что мифы отражают нашу жизнь, – Кассицкая
вздрагивает, услышав голос, оборачивается.
На пороге детской стоит Анна. Выглядит она ещё более утомлённой,
чем несколько минут назад. Её глаза красные, воспалённые, а под
ними тёмные круги. У бледного рта теперь видным складки, будто
женщина постарела разом на несколько лет. И выкрашенные перекисью
волосы смотрятся не блондинистыми, а седыми, как у древней
старухи.
– Катя читала их?
– Читала, – голос Анны звучит хрипло, безжизненно. – Извините, я
приняла таблетки, мне нужно прилечь, – она разворачивается, словно
привидение, движется медленно, в каждом шаге неуверенность.
– Подождите, – Вероника подходит к Анне и вручает той только что
подписанную повестку. – Придёте завтра в пятнадцать тридцать на
допрос.
– Допрос? – всё тем же безжизненными и даже каким-то
нечеловеческим голосом говорит Анна. – А это был не допрос?
– Нет. Это был осмотр жилого помещения. Но Катя ведь не жила
здесь.
Анна мотает головой.
– Не жила. И я не живу…
* * *
14 ч. 40 мин. 14.04.2008. Запись в дневнике