— И правильно. Давай заеду за тобой после работы?
— Давай, — всё тем же тихим, безжизненным голосом отвечает
она.
Кассицкая отключается. Убирает телефон в карман и снова берётся
за дневник. Открывает. И закрывает. Бумага всё стерпит, но не
ответит, не обнимет и не даст совета. Бумага равнодушна. Ей
плевать, какими закорючками её замарают, какие смыслы в них вложат.
Бумага терпит. Потому что ничего не чувствует. Но Вероника не
бумага, и терпеть вовсе не обязана.
* * *
Протокол допроса Никитиной совсем короткий, но Давыдов будто
каждую букву пожирает глазами. Лицо его напряжено, тонкие губы
вытянулись в едва заметную линию. Пал Палыч зол, это и
невооружённым взглядом видно.
Вероника сидит напротив, спина прямая, лицо не выражает ровным
счётом ничего. Но внутри её всё сжалось в напряжении.
— Это что? — Палыч нервно трясёт протоколом. — Нет, Кассицка,
это вообще зачем? Зачем вот это в деле?
— Но она ничего не сказала.
— Ну, так надо было надавить! Если ты подозреваешь, что Никитина
врёт, дави, угрожай, манипулируй!
— Пал Палыч, она не врёт, — тихо отвечает Вероника. — Ей и
незачем врать. Так ведь только больше подозрений вызывает. Ей проще
было бы сказать, что видела Катю.
— Это при условии, Кассицкая, что она не дура. А если она дура?
Ну, не понимает, что врать тут глупо. Ты об этом подумала? Или ты
тоже дура, Кассицкая?
— Я ей объясняла, но Никитина стоит на своём и всё. И... я тут
подумала, а что если Рубцова не просто так скрывала дочь? Может, ей
Катя мешала. И она со своим любовником от неё решила избавиться. У
неё ведь наркотики нашли.
— Наркотики? — Давыдов открывает ящик, достаёт целлофановый
пакет и швыряет на стол. — Вот эти наркотики?
Вероника приглядывается к содержимому пакета. Сквозь полиэтилен
видны небольшие фасованные свёртки.
— Да, у Рубцовой в бачке нашли, — голос её звучит твёрже,
увереннее. — И считаю, что она причастна.
— А теперь открой и понюхай, чем пахнет.
Вероника удивлённо приподнимает брови, смотрит на начальника с
недоумением. Потом берёт пакет с вещдоком, вскрывает и достаёт один
из маленьких пакетоков с порошком.
— Открывай, не бойся. Я тебя за наркоту не собираюсь
закрывать.
Пальцы не слушаются, дрожат, и содержимое пакетика просыпается
на стол. Она осторожно касается белого порошка, растирает в
пальцах, подносит к носу.