– Дежурный
врач Волков, – протянул он ему руку. – Знаете, как у нас хирурги
говорят? Нет ничего хуже оперировать друзей, родственников и других
медиков.
– Что с
ней? – спросил Пётр, сильно побледнев. Немудрено, после такого-то
начала.
– Вот, и
не верь после этого в приметы, – продолжал готовить нас к чему-то
Волков. – Если может случиться что-то непредвиденное, то
обязательно случится, уже сколько раз убеждался…
Да говори
уже! – подумал я, начиная раздражаться. Какой-то предельно странный
у Волкова способ объяснять, что с больным. Он так умело нагнетает
атмосферу, что ему бы сценарии писать для ужастиков подошло бы
очень хорошо… Хотя это пока в СССР совсем невостребованный
талант.
– Эта
операция проводится под общим наркозом, – наконец, перешёл к сути
Волков. – С самого начала начались проблемы. То трубку не могли
вставить, потом кровотечение…
– Как она
сейчас? – не выдержал я.
– Пришла в
себя, в сознании, состояние тяжёлое, но стабильное. Мы проводим
антибиотикопрофилактику. Она останется у нас под наблюдением ещё
минимум недели полторы.
– У вас
все лекарства есть? – поинтересовался я. – Что-нибудь
нужно?
– Пока всё
есть, – ответил Волков. – Сейчас главное, терпение. Ей понадобится
время, чтобы восстановиться.
– Спасибо,
доктор, – протянули мы с Петром ему руки на прощанье. – Передайте
ей, пожалуйста, что мы приходили и очень за неё беспокоимся, –
попросил я. – Пусть ни о чём не волнуется, главное, сама, пусть,
поправляется.
– Конечно,
передам, – пообещал Волков и вернулся к себе в
отделение.
– Ничего
же не предвещало, – прошептал Пётр. Для него всё это оказалось как
гром среди ясного неба.
– Всё
будет хорошо, – сочувственно сказал я и похлопал его по
плечу.
– Остаётся
большой риск инфекционных осложнений, – зачем-то сказал Инкин
коллега.
– Умеете
вы успокоить, – укоризненно посмотрел я на него.
– Говорю,
как есть, – немного смутившись, ответил он. – Рассчитывайте, что
она не скоро в строй встанет. С новорожденным вам самим первое
время придётся справляться. В лучшем случае, пока у неё швы
зарастут…
– Я
родителям позвоню, – задумчиво проговорил Пётр. – Они давно хотели
приехать, вчера им сказал, что всё хорошо, сами справимся... А
получается, что нет.
Во как!
Про родителей Петра я вообще ничего не знал. Уже начал думать, что
он сирота. Инку же нельзя спросить, она обидится, решит, что мне
так фиолетово, кто родители у ее мужа, что я уже и позабыл. Нельзя
же ей сказать, что я в этом теле недавно, и не знаю всего того, что
мой предшественник знал? Ну вот теперь и будет хороший повод
познакомиться…