— Бой окончен, — сухо констатировал
взводный. — Победил воин Арнеберт.
Арни стоял хмурый и невеселый.
Сегодняшняя победа была хуже любого поражения, и эту несложную
истину поняли здесь абсолютно все. Берислав поднялся, покачиваясь
от шума в голове. Они должны были встать рядом со своим командиром,
а тот поднимет руку победителя. Ничего из этого не вышло, потому
что Арни, опустив плечи, пошел прямо в толпу, мечтая затеряться
среди других и не чувствовать больше уколов насмешливых
взглядов.
— Куда пошел, сволочь? — вздрогнул
он, услышав за спиной хриплый голос. — Я с тобой еще не
закончил!
— Ты проиграл, воин Иржи, — сурово
посмотрел на княжича взводный. — А он победил. Таковы правила.
— Тогда завтра я снова бьюсь с ним, —
Берислав оскалил лицо, перемазанное кровью из разбитого носа. —
Плевал я на правила! Он у меня еще получит!
— И долго ты собираешься так над ним
глумиться? — неожиданно для самого себя спросил командир взвода.
Ему было совсем не смешно. Его даже немного напугал тот фанатичный
огонек, что зажегся в глазах мальчишки.
— Пока он сам не признает своего
поражения, — криво усмехнулся мальчишка и сплюнул кровь на жухлую
траву. — Только не говорите ему, пусть сам догадается.
— Да за что же мне это? — прошептал
ротный, который с трудом осознавал произошедшее на его глазах. Ведь
он, в отличие от командира взвода, точно знал, кто именно стоит
перед ним, сплевывая на траву тягучую кровяную слюну. — Это на
сколько же лет мне такое счастье привалило? Напьюсь! Пойду к
боярину и вместе с ним напьюсь. Я знаю, у него точно есть...
1 Сакелларий — высокий придворный
титул, который позже трансформировался в должность хранителя
императорской казны и финансового контролера.
2 Брат Ираклия Феодор после обвинения императора в кровосмешении
был подвергнут публичному унижению и умер в этом же году. Причина
его смерти неизвестна.
Октябрь 636 года. Братислава.
Немалое стадо коров, которых князь
велел продать на столичном рынке, почти растаяло. Скот купили у
степняков задешево, и пригнали своим ходом в Братиславу. Поначалу
коров покупали по четырнадцать рублей, потом по тринадцать, потом
по двенадцать... А через пару месяцев такой торговли цена на
скотину опустилась до привычных девяти, которые равнялись трем
ромейским солидам. Инфляция, которая подняла голову в крупных
городах, была посрамлена, не выдержав борьбы спроса с предложением.
Десяток голов прикупила по дешевке и Сиротская сотня, которая
теперь называлась такой только в просторечии. Она давно уже носила
гордое звание военного училища. Сирот тут с каждый годом
становилось все меньше, ведь туда теперь в основном брали детей
знати и воинов. Выбиться даже в сотники неграмотному стало почти
невозможно, все места занимали на славу выученные парни из первых
выпусков. Да и давно уже не сотня здесь была, ведь одних
воспитанников далеко за тысячу душ. А еще преподаватели, конюхи,
кузнецы, плотники, стряпухи и прочий люд. Огромное хозяйство,
которое становилось еще больше. Теперь тут учили не только воинов.
Добавились лекари, толковые мальчишки, списанные из-за немощи из
линейных рот. Тупых, сильных, но к воинскому делу неспособных,
выпускали санитарами и саперами. В отдельную касту выделили судовую
рать, разделили мечников и лучников, клибанариев и кирасир. Самых
крепких мальчишек из детей княжеских гвардейцев готовили к службе
вместо отцов. Не было почетней службы, чем в княжеской гвардии. И
брали туда только парней из хорутанских родов, для которых князь и
его семья были своими, родичами.