Стройно и дружно грянули музыкальные инструменты. Начали
образовываться пары. Мы с Каминской закружились перед большим
горизонтальным зеркалом, отграниченным от танцующих малиновыми
бархатными шнурами.
Бросив взгляд через зал, сквозь пришедших в движение гостей, я
нашёл Авинова. Он тоже закружился со своей дамой в лёгком,
ненавязчивом вальсе, однако лицо у него было, будто каменное, а
глаза так и метались по залу, словно растревоженные внезапным лучом
света ночные мотыльки. Вдруг в какой-то момент наши взгляды
встретились. Авинов дёрнулся, его левая бровь чуть сдвинулась вниз,
к переносице, а уголок рта опустился. Наш зрительный контакт
продолжался всего три секунды, а затем мы потеряли друг друга из
виду, так как фигуры танца не предполагали, что кто-то станет
пялиться в одну точку.
Но даже этого краткого времени мне хватило, чтобы заметить, как
в глазах Авинова что-то мелькнуло, и в последний миг выражение его
лица изменилось.
Неужели сработал Дар предвидения, и он увидел мой план?!