– Ясно. – Больше вопросов не было, и я уже решил, что мы доедем
молча.
– Знаешь, я так давно не видел представителей рода Кузнецовых… –
неожиданно начал он. – Мне казалось, что вы призраки.
– Вы все воевали с моим дедом в одном отряде. Каким он был?
– Ох, – улыбнулся Михаил Юрьевич. – Скажи, тебе же Ерх что-то
показал?
– Да.
– И что?
– Смерть моего деда.
– Вот как… – Лермонтов моментально погрустнел. Достав из
внутреннего кармана платок, он стер кровь с лица и попытался
вытереть руки. – Я уже и забыл тот день… Он в одиночку остановил
объединенную армию…
Он не успел договорить, как двери лифта раскрылись, и в проходе
показался Александр.
Он жизнерадостно улыбался и лучился счастьем. Вот только это
выглядело немного зловеще в сочетании с кусками плоти и кровью на
нем.
– Михаил Юрьевич, добрый день, – протянул он руку. – Мы вас
очень сильно искали, а вы оказались у нас под носом.
– Ага, надо же как получилось, – так же добродушно улыбнулся он
и пожал руку Есенину. – Так по какому делу?
Но Есенин не спешил. Сжав руку Лермонтова, он включил свою
силу.
– Ох, ну все-все, – улыбнулся Михаил Юрьевич. – Я таким не
занимаюсь, – он с легкостью высвободил руку и вышел из лифта.
Саша удивился, но не стал настаивать и только слегка наклонил
голову.
– Лермонтов, Михаил Юрьевич, – наконец сказал Есенин. – У меня
для вас послание от царя Российской Империи Петра Петровича
Романова.
Он сказал это официальным тоном, которого я не слышал от Есенина
никогда.
– Петр Петрович? – странно ухмыльнулся он и посмотрел на меня. –
Говорю же, та жизнь была словно во сне. Я уже и забыл о ней.
– Значит, обстоятельства настолько изменились, что без вашего
присутствия никак, – пожал я плечами.
– Давайте найдем место поукромнее, – сказал Есенин.
– А как же… – Лермонтов покрутил пальцем в воздухе, намекая на
осаду гостиницы.
– Все нормально, полиция уже приехала, – ответил я. – Екатерина
сейчас с ними разговаривает, а Дункан добивает остатки на заднем
дворе. Остальных скрутил спецназ.
– С вами еще девушки? – удивился Михаил Юрьевич.
– Да, и дочь Петра, – смотря Лермонтову прямо в глаза, сказал
Есенин.
Мы зашли в номер-эконом и расселись кто куда. Есенин прилег на
кровать, я в кресло, а Лермонтов опустился на диван и разлегся.
– Ну зашибись, – появилась Лора. – Давайте еще помолчим,
понаслаждаемся тишиной.