– Закрыла бы она свою варежку, так и муха залететь может, –
заглядывая ей в рот, сказала Лора.
– Простите… – я ненадолго замешкался, и все же решил, что для
меня он очень стар, и стоит обращаться к нему уважительно, хоть он
и выглядит моложе графа Бердышева. – Но не могли бы вы со мной
спуститься вниз?
– Зачем? – выпрямился Лермонтов. – Мне и тут хорошо. Вы же
вызвали полицию?
– С вами хочет поговорить Александр Есенин, – не став мудрить,
сказал я.
– А, сын Сережи, – ухмыльнулся Михаил Юрьевич, но по глазам
понятно, что он не сильно рад встрече с Есениным. – Ладно, заодно
расскажешь поподробнее про себя.
– Ишь какой! – хмыкнула Лора.
Она не особо соблюдала этикет и могла говорить о человеке все,
что думает. Вот и сейчас, первое впечатление о нем у нее сложилось
спорное.
Почему он сидел до этого в номере? Наверняка, такой сильный
человек, понимал, что тут идет война. Тем более он заранее понял,
что мы врем, когда сказали про пожар. И это не его предположения, а
он точно знал.
Но самое удивительное, что он очень хорошо скрывал свою энергию.
Да так, что даже Лора не могла прочитать ее. Именно поэтому мы и
прошляпили его в первый раз в лифте. Нам показалось, что он
простолюдин без таланта к магии. Да и сейчас, мы с Лорой не особо
улавливали его энергию.
– Что бы… ты хотел узнать? – все же я решил перейти на “ты”.
– Откуда у тебя этот меч? Хотя… – он склонил голову набок, как
будто оценивая меня. – Лев Николаевич?
– Он самый, – подтвердил я.
Дальше он не стал задавать вопросы и пошел за мной.
Болванчик из любопытства кружил вокруг него, но в режиме
невидимки, чтобы не показаться новому знакомому настырным.
– Надо же, – хмыкнул Лермонтов и неуловимым движением поймал
одну детальку, достав ее буквально из ниоткуда. – Я все думал,
откуда эти штуки? Может, старость начала подкрадываться? А
оказалось, что это твой питомец? Мне нравится.
Он с легкостью повертел вырывающегося Болванчика в пальцах.
– Да, мой питомец, и он достаточно опасен и может взорваться, –
предупредил я. На всякий случай пришлось приказать ему не лишать
Лермонтова руки.
– Михаил Юрьевич, – решился я спросить у него, когда мы зашли в
лифт, и я нажал на второй этаж, где находился сейчас Есенин. – Мне
вот интересно, почему ты не помог нам с самого начала?
– Да я и сейчас не особо вам помогал, – пожал он плечами. –
Просто они встали у меня на пути и хотели убить. Тут уж либо ты,
либо они.