— Ты!.. — возопил Гилберт, вскинув руки, будто от переизбытка чувств собирался вцепиться себе в волосы. — Ты выставил ее вон!
— Вежливо выслушал и не менее вежливо проводил, — возразил Мартин, покачивая в пальцах бокал с вином.
Вино на завтрак — с добрым утром, леди Айрторн. Без вина от таких визитов спозаранку и поседеть недолго.
Лучше бы Поллоу тоже выпил, чем уже полчаса нарезал круги вокруг его кресла.
— Не мельтеши. — Март поморщился и сделал новый глоток.
Хоть что-то хорошее в этом утре — вино на постоялом дворе подавали отменное.
Гилберт же, не вняв совету, сделал еще один бесцельный круг по комнате.
— Ты черствый, нечуткий человек…
— Угу, — равнодушно отозвался Мартин.
— Совершенно бесчувственный к чужим проблемам!
— Как скажешь.
Завершив полный круг, на сей раз обойдя не только кресло, но и диван, Поллоу остановился возле столика лицом к собеседнику. Март вопросительно приподнял брови, продолжая держать перед лицом бокал.
— Что плохого в том, что девушка хочет вырваться из-под удушающей опеки отца-тирана и построить свое личное счастье?
И столько праведного гнева было в этом вопросе, что слегка захмелевший от спиртного на голодный желудок Мартин чуть не рассмеялся.
— Не считая того, что сделать это она пытается чужими руками? — уточнил он, справившись с неуместным сейчас весельем.
Однако Гилберт, все еще пребывающий в растрепанных чувствах после встречи с «девой в беде», наотрез отказывался слушать голос разума. Или хотя бы Марта.
— Так свои коротки! — Он мотнул головой, отчего светлая челка упала на глаза, и ее пришлось сдувать с лица, что здорово подпортило торжественную подачу должной стать нравоучительной речи. Но Поллоу не сдавался: — Она же жертва в собственном доме. Ты же видел ее отца? А братьев?
Гилберт сделал паузу, ожидая если не поддержки, то хотя бы реакции, но Мартин продолжал хмуро смотреть на него над ободком своего бокала.
— Да это же не дом аристократов, а настоящее медвежье логово! — воскликнул светлый, когда понял, что прежние аргументы не работают. И снова замер, воинственно вскинув подбородок и сверкая глазами. Правда, выдержал недолго. — Ну что ты молчишь?! — взвыл Поллоу уже через полминуты. — Решается судьба человека, а ты молчишь!