Уставившийся, как завороженный, в зону ее декольте белый маг громко сглотнул.
— Возьми себя в руки, — прошипел ему Март, и Гилберт, густо покраснев, вернул все внимание его раненой конечности. — Бывало и хуже, — ответил подошедшей леди Аллене. — Вы вызвали Гильдию магов?
Она закивала.
— Да, запросила отряд целителей.
Мартин тоже кивнул, соглашаясь с правильностью такого решения.
— У вас есть перо и бумага?
Тонкие брови леди Персиваль удивленно взметнулись к растрепавшимся волосам.
— Сейчас организуем, — пообещала она и, отойдя, замахала рукой кому-то из слуг.
В этот момент Март буквально кожей почувствовал впившийся ему в висок чужой взгляд. Неужели Кордену Айрторну все неймется?
Он повернул голову и встретился глазами с другим Айрторном — старшим. Борден Айрторн — большой, грозный, хмурый, без теплого одеяла или накидки, как другие, — стоял возле диванной зоны, облокотившись на спинку массивного кресла, и смотрел на Мартина в упор. И было в его задумчивом взгляде что-то такое, от чего Марту стало откровенно не по себе.
— Мне кажется, я знаю, кто хотел бы иметь в провинции одного черного мага моего уровня, — пробормотал он себе под нос и отвернулся.
— Что? — вскинулся Гилберт.
Но Мартин покачал головой.
— Ничего. Заканчивай уже, ладно?
Поллоу оскорбленно засопел: его собственный уровень дара обещал желать лучшего, и работал он хоть и тщательно, но всегда долго.
Вернулась леди Персиваль, на сей раз в меховой накидке, прикрывающей грудь и позволившей Гилберту не отвлекаться на недоступные ему соблазны; протянула листок и перо.
— Между прочим, Мартин, — сверкнула глазами леди Аллена, — вы обещали мне танец и не сдержали своего обещания!
Он усмехнулся.
— Боюсь, на сегодня я натанцевался.
Леди Персиваль нервно рассмеялась и, передернув тонкими плечами, отвела взгляд, окинула им разрушения, задержалась на все еще лежащем на полу теле наместника. А затем обняла себя руками за плечи и громко всхлипнула.
— Это было ужасно!
— О да, — согласился Гилберт.
Март пнул его в сапог, чтобы заткнулся: хоть Аллена и прекрасно владела собой, от истерики была явно недалека.
Леди Персиваль снова удалилась, а Мартин, наконец получив в свое пользование и вторую руку, разложил бумагу на колене и, написав, несколько слов, сразу же отправил.
— Ты кому? — поинтересовался Поллоу, усевшись рядом и завернувшись в где-то раздобытый ярко-розовый плед по самый нос.