Любитель детей, если говорить вежливо.
— Всё хорошо, — буркнула Грейнджер, осматривая мужчину перед
собой оценивающим взглядом.
— Может, ты потерялась? Отвести тебя к маме? Или к
учительнице?
Миона пожала плечами, показывая сомнение. В целом, она на самом
деле сомневалась, потому что не смогла сразу придумать, что же ей
делать с так неожиданно подвернувшимся огрызком общества. Вроде как
и не отпустишь — не получив желаемое, этот глюк человечества пойдёт
приставать к другим детям… а они не Миона, они себя защитить не
могут.
«Расплодились люди, конечно, — отстранённо подумала Миона,
позволяя мужчине с блестящими глазами сжать свой локоть и повести
куда-то в сторону подворотен. — Такие... и раньше появлялись, но
тут чисто статистика уже работает. Чем больше выборка — тем больше
вероятность проявления отклонений… а чистки внутри вида не
проводятся ни искусственные, ни естественные».
Да и вообще, читала она про эти самые чистки. Нацизм до сих пор
отзывался болью у старшего поколения; даже Хизер и Рой, так-то не
заставшие Второй Мировой, в своей молодости умудрились нахлебаться
её последствий.
По мнению Мионы, вся проблема нацизма, — неважно, был ли он
немецким, итальянским, скандинавским или китайским, да хоть
африканским или ещё каким, — состояла в том, что одна нация ставила
себя выше другой. Ну так если подумать, это и было ядром самого
понятия «нацизм». Идея, неправильная с самого начала: как давно
практикующий маг, Миона знала, что люди внутри одинаково красные;
другое дело, что в некоторых народах действительно чаще встречались
различные уродства и отклонения.
Но «качество» крови или её происхождение ведь были тут ни при
чём. Намного больше на появление физического или ментального
уродства влияло здоровье женщины, условия среды, доступность еды.
Близкородственные браки тоже не очень способствовали хорошему. А
так, забери у какой-нибудь «отсталой цыганки», — раз уж речь зашла
про Вторую Мировую, — ребёнка и воспитай его, как чистокровного
немца… будет у тебя немец. Только чернявенький.
— Сейчас, сейчас, — приговаривал мужчина, больно сжимая пальцы
на плече Мионы; девочка чувствовала, что от волнения и предвкушения
у него вспотели ладони, и пот пропитал тонкие рукава. — Сейчас я
отведу тебя, да…
Вот взять хотя бы этот огрызок человечества. Чистокровный
англичанин; а уж англичане были широко известны своим нацизмом. В
некоторых учебниках по той же антропологии до сих пор сохранялись
записи типа «в природе острова N жили следующие звери: куницы,
лисы, мыши, аборигены...», да и на Миону в той же школе косо
посматривали из-за тёмной кожи и вьющихся волос. Нацизм в Англии
цвёл и пах, пускай и не выпячивал себя и свои гнилые идеи на первый
план. Вроде как затихарился, если можно было так сказать.