—
О чудесном воскрешении не упоминается, — резюмировала Соня, пролистав несколько
страниц браузера. — Судя по всему, Игнат не хочет ее обнаружения и держит
информацию в секрете. Вероятно, до тех пор, пока для этого не сочинит
подходящую байку. А может, никогда и не расскажет миру о ней, чтобы
обезопасить, — она показала пальцами кавычки, — и эта рыжая до конца дней своих
проторчит в вашем доме…
—
Сонька! — я легонько шлепнула подругу по бедру. — Не нагнетай!
Она
развела руками.
—
Я и не начинала! Ты с родителями говорила? Может, отец вразумит Игната?
Я
опустила голову.
—
Еще не говорила.
И
не пылала рвением, потому что догадывалась, каким будет итог.
Соня
уронила голову на мое плечо.
—
Я бы твоему Игнату все высказала. Без прикрас. Но ты же со мной потом не
заговоришь до гробовой доски.
—
Не заговорю, — согласилась я.
—
Вот поэтому я не хочу влюбляться. Это опасно. Это ослепляет и притупляет
здравый смысл. Не в обиду тебе, Владка… Но я единственное хочу сказать, — Соня
подняла голову и осторожно заглянула в мои глаза. — Если у тебя есть сомнения
по поводу того, на чьей стороне по итогу окажется Игнат — уходи прежде, чем
выбор станет безысходностью.
Легко
сказать «уйди». Легко сказать «забей». Легко сказать «отпусти и забудь».
Спланировать за другого человека самые мучительные шаги — что может быть проще?
Ведь не другим потом жить с осознанием, что приложила недостаточно усилий для
сохранения семьи, что опустила руки, даже не начав войну за любовь.
Все
закончится. Нужно только немного потерпеть. Довериться мужу, опереться на его
порядочность. Прежде Игнат никогда не подводил меня к черте, вынуждая
усомниться в нем. Его прямолинейность, вероятно, самая завораживающая черта
характера. Прямота этого мужчины всегда меня пленяла, и за свои решения, какими
бы они ни были, он всегда нес ответственность.
«Это вообще не должно было начинаться!» —
протестовал внутренний голос.
Я
глушила его и глушила, стараясь не оставаться наедине с собственными мыслями.
Всячески отвлекалась и стремилась прочь из дома, чтобы не дай бог пересечься с
подселенкой. Даже в условиях нахождения на одной территории, на самом деле,
было легко избежать столкновений. Две тысячи триста сорок квадратных метров —
здесь уместился бы небольшой жилой квартал. Один только парадный вестибюль с
двумя широкими лестницами по бокам занимал около двухсот метров. Более дюжины
спален с ванными комнатами, отдельные уборные, крытый бассейн, тренажерный зал,
бильярдная и двухуровневая библиотека с атриумом (мое второе любимое место в
доме); кабинеты и персональный конференц-зал Игната на те случаи, когда по
болезни или из-за чрезмерной занятости он не мог расточительно тратить время на
глухие простои в дорожных пробках, и проводил деловые встречи дома. Не считая
подземного паркинга на двадцать пять мест, помещений для медитаций и занятий по
тхэквондо, моей художественной мастерской, в которой я появлялась все реже и
реже, и оранжереи. После переезда я на полном серьезе попросила Игната сделать
путеводитель по этому лабиринту. Мне порой чудилось, будто дом сам по себе
разрастался, как в фильме «Особняк Красная роза», снятом по сценарию Стивена
Кинга.