– Я не устала.
Девочка не отрывает от меня глаз, она прыгает с ноги на ногу, но в комнату пройти не решается. У нее глаза удивительного цвета, как ярко-синее небо.
– Не спорь, – говорит Рейвэн и на ходу легонько подталкивает девочку бедром. – Иди отсюда.
– Но…
– Блу, правило номер один? – уже строже спрашивает Рейвэн.
Блу кусает ноготь на большом пальце и бормочет:
– Слушать Рейвэн.
– Всегда слушать Рейвэн. А Рейвэн сказала тебе, что пора спать. Теперь давай отправляйся в постель.
Блу с разочарованным видом смотрит на меня в последний раз и убегает.
Рейвэн вздыхает и закатывает глаза, потом она придвигает к моей кровати стул и садится.
– Извини, – говорит она, – всем до смерти охота посмотреть на новенькую.
– Кому «всем»? – переспрашиваю я.
В горле у меня пересохло, сама я не могу встать с кровати и дойти до раковины, впрочем и так понятно, что воды в кране нет. В Дикой местности не может быть водопровода, все коммуникации разбомбили много лет назад во время блица.
– То есть я хотела спросить: сколько вас здесь?
Рейвэн пожимает плечами.
– Ну, знаешь, никогда нельзя сказать точно. Люди приходят и уходят, перемещаются между хоумстидами.[3] Прямо сейчас нас здесь двадцать или около того, но в июне у нас тут бывает до сорока флоутеров,[4] а зимой мы вообще закрываем этот хоумстид.
Я киваю, хотя все эти «хоумстиды» и «флоутеры» сбивают меня с толку. Алекс мне почти ничего не рассказывал о Дикой местности. На неконтролируемых территориях я была всего один раз, нам тогда удалось успешно пересечь границу и вернуться обратно. Это было до нашего большого побега.
«До нашего большого побега».
Я стискиваю кулаки так, что ногти впиваются мне в ладони.
Рейвэн пристально смотрит мне в глаза:
– С тобой все в порядке?
– Я бы воды попила, – отвечаю я.
– Вот, держи.
Рейвэн передает мне тарелку, на тарелке два маленьких круглых пирожка, они похожи на оладьи, только темные и более зернистые. Потом она берет с полки в углу мятую консервную банку, зачерпывает ею воду из одного из ведер под раковиной и приносит мне. Остается только надеяться, что это ведро не служит по совместительству как емкость для рвоты. Рейвэн замечает, что консервная банка вызывает у меня некоторое удивление.
– Тут со стаканами проблема, – объясняет она и добавляет: – Бомбардировки.
Рейвэн произносит это слово так обыденно, как домохозяйка – «грейпфрут» в продовольственном магазине. Как будто такое происходит в мире чуть ли не каждый день. Она снова садится и отбирает смуглыми пальцами несколько прядей своих длинных волос и начинает с задумчивым видом заплетать косичку.