Я подношу банку к губам, края у нее с зазубринами, так что пить приходится осторожно.
– Мы здесь умеем обходиться малым, – с гордостью в голосе говорит Рейвэн. – В ход идет все – отбросы, хлам, кости. Ты увидишь.
Я перевожу взгляд на тарелку, которая лежит у меня на коленях. Есть хочется, но слова «отбросы» и «кости» наводят на неприятные мысли.
Рейвэн смеется, видно, она поняла, о чем я думаю.
– Не волнуйся, – говорит она, – это съедобно. Немного орехов, немного муки, немного масла. Не самое вкусное, из того, что ты пробовала в своей жизни, но зато поможет встать на ноги. У нас припасы на исходе, не было недельной поставки. Знаешь, этот побег здорово по нам ударил.
– Мой побег?
Рейвэн кивает.
– Последнюю неделю заграждение держат под током, удвоили охрану. – Я открываю рот, чтобы как-то извиниться, но Рейвэн не дает мне сказать ни слова. – Все нормально. Они так всегда делают после нарушения границы. Боятся, что начнутся волнения и люди хлынут в Дикую местность. Пройдет несколько дней, и они снова обленятся, тогда мы пополним свои запасы. А пока, – Рейвэн кивает в сторону тарелки, – орехи.
Я откусываю маленький кусочек от пирожка. Вообще-то вполне съедобно – теплый, похрустывает и чуть жирный, от него кончики пальцев становятся блестящими и скользкими. По мне, так гораздо вкуснее, чем бульон, и я говорю об этом Рейвэн.
Рейвэн довольна, она широко улыбается.
– Да, Рауч[5] – наш шеф-повар, он может из ничего приготовить вкуснятину. Ну, не вкуснятину, а вполне хорошую еду.
– Рауч? Это его настоящее имя?
Рейвэн заканчивает плести косичку, перекидывает ее через плечо и начинает заплетать новую.
– Такое же настоящее, как и все другие, – говорит она. – Рауч в Дикой местности всю жизнь. Родился в одном из хоумстидов на юге, ближе к Делавэру. Там его так и назвали. Когда он здесь появился, он уже был Раучем.
– А Блу? – спрашиваю я.
Я доедаю первый пирожок до последней крошки, и меня не тошнит, но я не хочу искушать судьбу и ставлю тарелку со вторым пирожком на пол рядом с кроватью.
Рейвэн колеблется какую-то долю секунды, а потом отвечает:
– Она родилась здесь, в этом хоумстиде.
– И вы назвали ее так из-за цвета глаз?
Рейвэн резко встает и, уже отвернувшись от меня, говорит:
– Угу.
Она подходит к полкам над раковиной и выключает один из фонарей. В комнате итак полумрак, а теперь становится еще темнее.