Этот Берлин совсем не походил на тот,
в котором я бывала сначала в ГДР, а потом, после объединения двух
Германий, – в ФРГ, там же один правительственный квартал,
законченный где-то в «нулевые» — мрак и жуть. Может, конечно, я
одичала в Свердловске и в целом в Советском Союзе, поэтому
пребывала от Берлина 1933 года в таком восторге? Вполне возможно.
Чтобы там не говорили сторонники советской власти, но «печать
серости и уныния» действительно существует. Ну нет в СССР ощущения
праздника жизни и не будет, даже в самые благополучные «застойные»
времена. Ленинград меня не впечатлил, а Москва, в которой я была
лишь несколько часов между пересадками, и подавно.
Мы прибыли на вокзал на
Фридрихштрассе, и Эрих сразу же побежал звонить своему приятелю,
которому он еще из Свердловска отправил телеграмму с просьбой
подыскать жилье. Тратить деньги на гостиницу Шпайеры не хотели.
Экономия — наше все. Эрих вернулся, немного раздосадовано сообщил,
что квартира найдена и за нее уже внесен задаток, только вот
придется возвращаться обратно, на Александрплац. Мне пояснили, что
в Берлине пять вокзалов, которые цепочкой протянулись с востока на
запад, вокзал на Фридрихштарссе считается средним, а вот станцию
Александрплатц мы проехали. Придется вернуться назад,
воспользовавшись общественным транспортом.
На выходе из здания вокзала меня, а
вернее нас — семью Шпайеров, подхватил и понес огромный людской
поток, по улицам, запруженных транспортом, мимо многочисленных
витрин и рекламных плакатов. Автомобили, трамваи, автобусы, в том
числе двухэтажные, зеленые такси с шашечками, редкие гужевые
повозки и куча велосипедистов. Поменьше, конечно, чем на улицах
современного Китая, но все равно много. Весь этот водоворот
привокзальной площади на какое-то время оглушил и парализовал меня.
Как быстро, оказывается, я отвыкла от суеты и шума своего времени!
Ровный гул толпы и транспорта прерывался криками газетчиков,
рекламных агентов, свистками сотрудников патрульно-постовой службы,
клаксонами автомобилей и трамвайными трелями.
Состоятельные пассажиры нанимали
такси, а народ попроще, ярко одетый, кто-то в красном пальто или
желтых ботинках, совершенно немыслимых в СССР, чинно рассаживался
по трамваям и автобусам. Несмотря на множество пассажиров, никакой
толчеи и «битвы» за общественный транспорт не было. Это в
Свердловске люди скандалили у входа в вагон, ругались, пихались
локтями и повисали на подножках. Здесь же кондукторы четко
регулировали посадку, разрешая занимать только места для сидения.
Трамваи подходили один за другим, немцы стояли на остановке в
небольшой очереди, которая вполне бодро двигалась. Мы заскочили в
нужный трамвай, и я только успевала крутить головой: вывески и
реклама уже перемежались флагами со свастикой, а среди спешащих по
своим делам людей мелькали коричневые рубашки и черно-бело-красные
нарукавные повязки. На остановках в вагон врывались бранные слова,
выкрики «Функштунде!»,