- Ну що хлопці, як далі жити будемо? Як свині в хліві або по
людськи?
Нет, вру я насчет украинского языка, ничего подобного не было.
Если не брать в расчет уже давно прижившиеся в России словечки,
такие как хлопцы или жинка (а свеклу здесь и в официальных
документах исключительно буряком называют), или интуитивно понятные
халабуда и бить байдаки, говорили ребята на нормальном русском
языке. На нашем юге «шокают» и «гэкают» не меньше. Зато уже через
пару недель в лучших традициях коммунаров наглухо ушедший в
оппозицию Вася Коробицин стоял на расширенном совете
командиров.
- Встань нормально! – сердито указывал Тарас.
- А я как стою?
- А ты криво стоишь! Пятки сделай вместе, носки чуть в стороны.
Руки вынь из карманов!
- Зачем еще? – опустив голову в пол, хмуро бубнил Коробицин.
- Ты пионер?
- Ну…
- Не ну, а отвечай. Скажи, я — пионер.
- Я пионер, - еще сильнее опустив голову, отвечал парень.
- И где в твоем голосе гордость? Что ты как пришибленный? А
может ты вор или фраер? А может сявка? Ты даже галстук не носишь,
какой же ты пионер? Заготовка для пионера в лучшем случае!
Костров только крякал от удовольствия. Вот ведь как скучает
человек по родной казарме! Я, кстати, насчет казармы совершенно не
возражала. Лучше казарма, чем тот беспредел, который у нас в
детдоме был. Теперь же детдом менялся, да еще и популярность
набирал, не в последнюю очередь благодаря Маргарите Кравцовой. Цикл
статей о ситуации в детдомах и конкретно о нашем детдоме, начало
которому было положено в «Уральском рабочем», передали в газету «На
смену». Может, ей про молодежь писать было сподручнее, все-таки
орган комитета ВЛКСМ, а может, потому что корреспондент Рита
Кравцова перешла туда на работу. У нас она уже почти своей стала,
приезжала за вдохновением и идеями (а это мы теперь всегда
пожалуйста!), подолгу общалась с Кравчуками. Без меня опять не
обошлось — я рассказывали Рите, как вижу современную
журналистику.
- «На смену» очень хороша газета. У нас все газеты хорошие! –
вещала я. – Только язык очень сухой, официальный. Почему никогда не
используется вопросно-ответный жанр? (слово «интервью» я
сознательно не употребляла). Почему не описывают человека, которому
задают вопросы? Ведь сейчас налицо разобщенность, то есть дистанция
между тем человеком, о котором рассказывается в статье, и
читателем. Мы пишем о наших героях, ударниках, стахановцах, но что
это за люди? Как они выглядят? Не на фотографии, а в жизни? Как
ведут себя, говорят? Скромны или открыты? Ведь все это живое
общение с читателем. Вот ты написала про наших коммунаров: раньше
были беспризорниками, потом перевоспитались, закончили рабфак,
приехали к нам делиться опытом. А что это за люди? Тарас —
напористый, честный до щепетильности, придирчивый, но справедливый,
для него слова «отряд», «коллектив», «порядок» — не пустой звук. Он
все это выстрадал, испытал на себе, знает, что такое взаимовыручка,
помощь, как важно помочь каждому, даже тому, кто оступился. Он
готов тянуть наверх любого парня или девчонку, всегда готов подать
руку. Степан другой, он больше умник, для него важнее такие слова,
как «труд», «созидание», «ответственность». Он больше внимания
уделяет тому, что человек делает, и главное, как он это делает. Он
терпеть не может тех, кто болтает, отвлекается и небрежно делает
свою работу. Для него всегда на первом месте качество работы. Ты
сделал много? Отлично, я проверю, как ты это сделал! Название
заметки или статьи тоже должно быть сочным, привлекать внимание
читателя. Ну вот хотя бы «На смену и новая смена», «Южные хлопцы на
холодном Урале», да пусть хоть «Украина и Урал — наставники и
ученики».