— Посмотри на меня. Ты не похожа на девушку, которую можно
подчинить силой.
— Он сломал меня. Когда он проснулся на следующий день, я сидела
в углу, желая умереть. Потом сделала попытку, приползла к его
постели на коленях, умоляла его отпустить меня, ведь он же любил
меня, сэр, он сам говорил, что любит меня. Но тогда он просто
сказал: «Ты все еще не понимаешь, что ты теперь моя и никогда не
вернешься домой?» Вы ничего не понимаете. Нас ломает не грубая
сила, нас ломает напрасная надежда на любовь. Мужчине этого не
понять.
Я снова отпиваю воду из позолоченного хрусталя. Есть мне уже не
хочется, да и хорошее настроение давно улетучилось.
— Снова запер меня в этой комнате и ушел, а позже вернулся с
одеждой и документами для меня. Просил меня простить за все, что
сделал. Опустился на колени и сказал, что сожалеет. Это всего лишь
отчаяния, попытка помочь семье, выплатить долги. Он же так любит
маму, что сам бы торговал телом."Мне жаль!" — повторил он. «Как бы
ты себя почувствовала, если бы узнала, что твоя мама окажется на
улице? Что бы ты сделала?"
— Его мать позволила ему бить и насиловать тебя. Почему ты об
этом не подумала?
— Мне было шестнадцать, я хотела ему верить. Ну ок, что вы
хотите услышать? Что я в тайне надеялась подпоить его до
беспамятства и отрезать ему яйца, а потом спалить дом вместе со
всей семейкой? Или что мне нравится, когда меня берут силой?
— Я готов поверить в любой из этих вариантов, но только не в то,
что ты испугалась и подчинилась.
— Тогда на этом моя история бы и закончилась. В первом варианте
я бы получила свободу и уголовный срок. Во втором сказала бы себе,
что у меня лядская натура, и это надо использовать на полную
катушку. Но всё было не так. Он продолжал говорить, что я могу
помочь его семье, а если я этого не сделаю, то их муки будут на
моей совести. Они умеют вешать лапшу на уши, эти мерзавцы. «Я тут
договорился, в баре есть для тебя хорошая работёнка. Так мы быстрее
соберем нужную сумму». Мразь. Я уже в эти сказки не верила.
Заупрямилась и послала его подальше.
— Вот в это я уже верю, — улыбается Альберт, а меня вдруг
захлестывает дикая ненависть к ним всем. Я что здесь, по своей
воле? Или предательство за предательством строили для меня лестницу
в ад?
Я только однажды почувствовала себя в безопасности. И длилось
это до боли недолго.