— Жены? — я вокликнула, не удержавшись.
— Аня, тебя это не касается, — но Альберта отвлёк водитель
коневозки, попросив подписать какие-то документы.
Марк, воспользовавшись тем, что мы остались одни, блеснул яркими
голубыми глазами:
— Аня, — и тут же перешёл на русский. — Ты получаешь лошадь в
подарок?
Забыв строгий приказ не произносить и слова при посторонних, я
выпалила:
“Цветными вышито шелками
Его седло; узда с кистями;
Под ним весь в мыле конь лихой
Бесценной масти, золотой.”
Марк близоруко моргнул.
— Это Лермонтов, — добавила я.
— А-а, — протянул Марк, но по его взгляду я поняла: имя поэта
ему ничего не говорило. — У тебя странный акцент. Откуда ты?
— Родилась в Эстонии, жила в Германии.
И тут же осеклась, почувствовав на плече тяжелую руку хозяина.
Разговор без разрешения: чем для меня сегодняшний день
закончится?
— Похоже мне придется купить хлыст не только для лошади. — Босс
недоволен и я вздрагиваю от тона его голоса. — Займись пока …
распаковкой подарка.
“Подарком” оказывается небольшой, рыжий и тонконогий жеребчик.
Он доверчиво следует за мной на конюшню, где конюх указывает нам
подготовленный для коня денник. Сама конюшня впечатляет: чистая,
светлая, с огромной люстрой на потолке и служебными помещениями на
втором этаже. Тут не стыдно и людей поселить. Конюх задает мне
какие то вопросы, и я то киваю головой, то пожимаю плечами. Сегодня
мне уже достанется за одну вольность. Даже этому подарку я больше
не рада.
Но по дороге домой босс выглядит так, словно ничего не
случилось. Отец Марка приглашает его на день рождения, и я конечно
буду его сопровождать.
— Когда?
— На следующие выходные.
— Понятно, порка хлыстом отменяется, вам же нужно, чтобы я
сидеть могла.
Альберт резко сворачивает на обочину и поворачивается ко мне.
Брови сведены на переносице, ноздри раздуваются от ярости:
— Ты не осторожна. Ты можешь провалить всё, если не запомнишь
раз и навсегда: ты даже выдохнуть без моего разрешения не
должна.
— Мне что, задохнуться?
Но он не шутит. Сжимает мой локоть:
— Повтори “Я обещаю, что буду слушаться тебя во всём”!
— Не кричите на меня! Мало того, что сделали меня своей
игрушкой, ещё и орёте при каждом удобном случае…
Это не правда: когда он злится, он разговаривает тише и
медленнее, чем обычно. Но это хуже, чем любой крик. Поэтому я
бросаю ему зло: