Ее силуэт расплылся, и на месте девушки сидела уже знакомая
розовая кошка, лениво размахивающая хвостом.
— Уже лучше, — кивнул я. — Но наверняка тебя знает вся округа и
ищут подручные Вензеля. Можно, конечно, нанести ему еще один визит
вежливости, но нет времени.
Фортуна тихо мяукнула и в мгновение ока оказалась у меня на
плече. Кошка немного уменьшилась в размерах и попыталась залезть
под футболку, чего я не дал — слишком щекотно. Зато отлично
поместилась под куртку, скрывшись за капюшоном. Да, было, мягко
скажем, жарковато, зато я получал неожиданный козырь. Не думаю, что
она солгала о своих боевых способностях — зверолюды всегда
отличались силой и ловкостью, чего нельзя было сказать об уме и
сообразительности.
Лишь спустившись и выйдя на улицу, я осознал проблему — понятия
не имею, где находится центральный парк, а из спрятавшейся кошки
плохой проводник. Но стоило мне потянуться за смартфоном, как меня
слегка кольнул острый как бритва коготок, а мягкая лапка настойчиво
потрогала справа. Не дожидаясь более активных попыток привлечь мое
внимание, направился в ту сторону.
Не знаю, как Фортуна ориентировалась, сидя под моей одеждой, но
она безошибочно направляла меня в нужную сторону. Несмотря на
быстрый шаг отдохнувшего тела, идти пришлось долго, и я смог
полюбоваться Владивостоком.
Странный город, противоречивый. При свете дня он выглядел
гораздо серее и унылее, чем разукрашенный бесконечными неоновыми
огнями. Их в большинстве своем погасили, и сейчас я в основном
любовался серыми стенами, грязными переулками и людьми с ничего не
выражающими лицами. Память услужливо подкинула названия — рабочие
кварталы, район доков. Самого моря я не видел, лишь слышал звук
плещущихся волн да крики чаек из-за бесконечно длинных бетонных
стен.
Затем я перешел в район побогаче. Здесь уже встречались здания,
которые можно даже было назвать красивыми — уходящие за облака
высоченные стеклянные шпили или, напротив, небольшие симпатичные
особнячки за изящными оградами, чаще всего с собственным садом.
Окруженные голограммами торговые центры, чьи хозяева жаждали
добраться до скудных денежных запасов своих посетителей, широкие
проспекты с шикарными машинами.
Ничего нового, даже в самом богатом городе мира должны быть
трущобы, населенные не выдержавшими конкуренции людьми. Иногда они
не имели возможности куда-либо уехать, но в большинстве своем
оставались на месте и влачили жалкое существование за медяки, лишь
бы считать себя причастными к чему-то великому. Будто проживание на
задворках столицы возвышало их над теми, кто хорошо устроился в
провинции.