Клякса. Воспоминания о лучшем друге - страница 3

Увозя Тимку в деревню, мы руководствовались несколькими соображениями: во-первых, «все так делают», во-вторых «он же дикий кот, сумеет выжить» и, в-третьих «ему там будет лучше». Мы совсем не жестокие люди, мы действовали по обстоятельствам. Это был 1992 год, не было Интернета или книг про кошек, а в нашем маленьком городе не было даже ветеринара, который бы рассказал нам, как правильно поступить с нашим котом. Наверно, просто настало время его кастрировать, но тогда мы просто ничего не знали о обращении с кошками, и не мы одни. Также никто бы тогда не подумал, что коты, выросшие в домашних условиях, тяжело адаптируются к улице или дикой природе; считалось, что кошки, в сущности, дикие животные, полулегально проживающие у вас дома. В самом деле, у домашних котов, выпущенных на волю, сохраняются инстинкты, они могут охотиться и спасаться бегством в случае опасности, но у них мало опыта и они скорее погибнут, чем выживут. Словом, пропал Тимка.

Да, не только в деревне к кошкам относятся как к ходячей мебели или даже хуже. Когда у нас появилась Клякса, многие не понимали, что это мы с мамой так носимся со своей кошкой, говорим про ее характер и проделки, фотографируем ее, покупаем витамины и даже рисуем ее. Для многих людей кошка она и есть кошка, они различают их только по размеру, цвету и иногда полу, у них не может быть характера, личности, собственных привычек. Не все могут увидеть кошачью индивидуальности, понять характер и вжиться в их шкуру.

Одержимость кошками иногда проявлялась забавно и не в мою пользу. Бабушка рассказывала, как однажды везла меня в коляске, было это в каком-то несознательном младенческом возрасте. Вдруг я сказала – кара, əббə, дүрт песи (смотри, бабушка, четыре кошки). Для всех было откровением, что я уже умею считать до четырех, но, по-моему, тут все понятно: такое архиважное событие, как четыре кошки в одном месте, не могло остаться незамеченным. Однако, это вышло мне боком – старшие взялись за образование ребенка, быстро научили считать, а потом пошли и буквы. Их я не любила, потому что по-русски говорила тогда еще с трудом, но к трем годам все же выучилась читать, лишь бы отстали. Вот до чего доводит любовь.

Итак, после Тимки медленно тянулись пять лет, на протяжении которых я терроризировала маму просьбами взять котеночка. Мама хитрила, как могла. Иногда она говорила «сейчас пойдем на улицу и возьмем первого встречного кота» (прямо как в сказке о Короле-Дроздобороде, где принцессу выдавали за первого встречного). Но сейчас я понимаю, что говорила она это только зимними холодными вечерами, когда мы с ней шли домой от бабушки или во двор покататься на горке, развесить белье и вытряхнуть ковры. Конечно же, мама прекрасно понимала, что шанс подобрать маленького беленького котенка темным снежным вечером сводится к нулю, ведь все бездомные коты в такую погоду сидят по своим подвалам. Летом же мама ничего про «первую встречную» кошку никогда не обещала, потому что шанс встретить эту самую кошку был действительно велик. (Справедливости ради надо сказать, что однажды зимой нам попался этот «первый встречный» кот. Он был весь в лишае, бесхвостый и спешащий по своим делам. Я попыталась его догнать и забрать к себе, но не смогла – сугробы помешали.)