–
Вот эти бери! – одобрил мой выбор Моня, – у них ручка длиннее и
крепче.
Я
взял вилы и, на всякий случай прихватил топор.
И
тут появилась Мими.
Сонно щурясь на солнце, она подошла к нам
почти вплотную, так, что Моня, тоненько взвизгнув, растворился в
воздухе.
И
этот гад бросил.
–
Ну, что тебе? – нелюбезно спросил я. Спросил, внутренне замирая. Но
подавать вид, что я опасаюсь, было неправильно. Нужно сразу
продемонстрировать, кто в стае главный, иначе пойдет разброд и
шатание, а я этого допустить не могу.
–
Ы! – сказала Мими.
–
Я тебя не понимаю, – пожал плечами я.
–
Ы! – настойчиво повторила Мими и поманила меня
пальчиком.
Ну
ладно, пойдём поглядим.
Я
вышел со двора на улицу. Мими пошла вперёд, а я опять поплёлся
следом.
На
окраине деревни она показала на слабо накатанную дорогу:
–
Ы! – сказала она и показала пальцем куда-то вдаль.
Я
посмотрел в ту сторону. Но сколько я бы не прищуривался, проклятое
солнце слепило глаза и рассмотреть, что там за «ы», не
представлялось возможности.
–
Дым, – сказал материализовавшийся сзади Моня.
От
неожиданности я чуть не подпрыгнул.
–
Тише ты! Так и до инфаркта довести можно! – рассерженно прошипел
я.
–
Дым от печи. Не костёр, а дым. Там изба, или избы, – повторил Моня,
которому солнечные блики совершенно не мешали.
–
Ты хочешь сказать, там деревня? – переспросил я.
–
Именно так, может, просто пятихатка на отшибе, но избы там точно
есть и они сейчас топятся, – сказал Моня, а Мими согласно
кивнула.
–
Так, – глубокомысленно сказал я, думая, а зачем мне эта
деревня.
–
Там можно попросить телегу и лошадь, – подсказал Моня, поняв, что я
зависаю, – и перевезти трупы в город. Как доказательство. Иначе
Гудков тебя сожрёт.
–
Понятно, – но я таки решил сперва вернуться и забрать чашу и камни,
раз Енох говорит. Авось потом пригодится всё это.
Не
буду описывать, с какой попытки удалось подцепить эту чёртову чашу,
да так, чтобы не расплескать её содержимое.
–
И что теперь с этим дальше делать? – пробормотал я, склонившись над
чашей, до полвины, заполненной подсыхающей, словно испорченное
желе, кровью, из которой торчала дохлая, воняющая тухляком, рыба.
Глаза у этой рыбы, между прочим, были разного цвета – один
вишнёво-коричневый, второй – желтовато-зелёный. Интересно, в
природе разве такое бывает?
–
Как что? Забирай чашу и начинай собирать камни, – склочным голосом
старой еврейской бабушки подсказал Енох.