Глотаю воздух, не могу подобрать подходящее слово.
- И? - надменно вздергивает бровь, - продолжайте, я внимательно слушаю.
- Да Вы просто издеваетесь надо мной, - доходит до меня, что он просто хочет избавиться от меня таким вот низким способом.
- Лишний раз убеждаюсь, что Вы - недальновидная особа, - щёлкает кнопкой, двери разблокировываются.
Больше ничего не добавляет, выходит из машины с видом победителя. Я резко дёргаю ручку и вываливаюсь из салона, словно слон - громко, шумно, грузно. Даже дверь скрипит от натуги моего веса.
Не смотрю на мужчину и подхожу к лифту на подземной парковке. С яростью отряхиваю запекшуюся грязь, но вот пятно на пятой точке все ещё влажное и оттираться не спешит. Прекращаю бесполезные попытки привести себя в порядок, поправляю сумку на плече и захожу в подъехавшую кабину. Следом, спокойно чеканя шаг, заходит этот Глеб, нажимает на кнопку. Мы оба молчим. Я - чтобы не ляпнуть что-нибудь грубое и уничижительное, он - смею надеяться, тоже.
- У Вас пятно, - замечает он сзади.
- Да неужели? - шиплю, словно змея, а сама нет-нет, кошусь на его пиджак.
Отворачиваюсь от греха подальше. Не буду просить, ничего мне от этого гада не нужно. Кнопки поочередно мигают, скоро будет мой этаж. Слышу сзади шуршание, но не смотрю. И тут к моей талии прикасаются мужские руки. Я замираю, опускаю вниз глаза. Мужчина завязывает рукава своего пиджака, чтобы он не падал с меня. Меня обдаёт током. Его дыхание шевелит волосы у меня на затылке, в животе что-то ухает, а сама я стою, не в силах пошевелиться. Глеб фиксирует свою одежду на мне и отходит. Створки лифта открываются. Я делаю шаг вперёд.
- Спасибо, - подворачиваю голову полубоком.
Щеки у меня горят, так что я быстро ретируюсь. Что-то в здании слишком сильно топят, жара такая, аж лицо у меня горит.
***
- Вот тут подпишите, - с важным видом главный кадровик тыкает пальцем в бумагу.
Я быстро ставлю свой автограф и нетерпеливо стучу ногой по полу.
- Вы какая-то нервная сегодня, - будто специально тянет время Алексей Павлович, - добро пожаловать в коллектив, Мария!
- Александровна, - поправляю его, нечего тут устраивать панибратство.
На секунду с его лица слетает маска доброжелательности, и я вижу в нем мстительное выражение. Словно я ввязываюсь во что-то, что мне не по плечу. И это сеет во мне первое зерно сомнения.