Странно, но противник ушёл от пули, просто
отогнувшись назад. А в следующую секунду набросился на него,
заставив пятиться.
Удар был такой силы, что коммандер плашмя
рухнул на пол. Пистолет жалобно проскрежетал по стене, выбив
несколько искр, и исчез в темноте. Он быстро перевернулся на спину
и увидел, как нависший над ним агент заносит кулак, затянутый в
белую перчатку. Не позволив ему воспользоваться преимуществом,
эмиссар собрал все силы и подскочил на ноги. Ему удалось сместить
его с места за счёт инерции.
Но
это только разозлило врага. Он умело выставил левую руку, спасаясь
от столкновения с бетонным ребром, выступающим из стены, а правой
нанёс ощутимый удар в подбородок, полагая, что это вырубит
настырного эмиссара.
Пампасник покатился по полу и закончил свой
путь рядом с массивным ящиком с японскими надписями. Быстро
сориентировавшись, он сплюнул кровь, вырвал из ножен кинжал-шелют и
выставил перед собой в качестве защиты.
Агент не испугался, хотя холодное оружие
слегка отрезвило его. Но теперь он точно знал, с кем столкнулся.
Значит, избавиться от соперника будет делом чести. Выхватив из-за
ремня сзади пистолет, он резко взвёл курок и направил оружие на
коммандера.
Пампасник откатился в сторону за секунду до
выстрела и прикрыл голову ладонями. Сверху дождём осыпалась
бетонная крошка, расцарапав в кровь руки.
Следующий удар завершил начатое. Агент
налетел, не дав напасть первым. Его нога больно впилась в бок под
левое ребро, вызвав жгучую боль. Дыхание перешибло. Перед глазами
растеклась алая пелена. Железные пальцы сомкнулись на лодыжке.
Пампасник извернулся и вонзил кинжал наугад. Клинок царапнул шею
врага, распоров лишь воротник куртки, но не нанёс более серьёзного
ущерба. Агент рывком сдёрнул коммандера с места и поволок к тёмному
провалу впереди.
Последнее, что запомнил Пампасник, был
улыбающийся агент и летящая следом белая перчатка.
* *
*
Руины штаба генерала Ханта
03:48
Казалось странным, что несмотря на
расположение, климат здесь был на удивление тёплым. Бесконечный
день отчаянно отгонял ночь, поэтому темнота характеризовалась
исключительно фиолетово-алыми сумерками. На стыке лета и осени
окружающий пейзаж становился похожим на лоскутное одеяло, расшитое
золотыми и коричневыми нитями, а зимой напоминал плотное покрывало,
сотканное из искрящегося снега, морозов с опрокинутым на него
северным сиянием.