Торв не ответил. Он погрузился в размышления,
от которых закипал мозг. Что-то не сходилось и постоянно
ускользало.
—
Почему штаб не сгорел до основания? — наконец, спросил Александр. —
Было бы логично уничтожить все улики, чтобы никто никогда ничего не
нашёл. Почему они просто не взорвали его? То, что я слышал о Ханте,
его не очень заботит выживание людей. Ну, рванул бы вулкан и что?
Невелика потеря для такой твари.
—
Не знаю. Может, агент как раз и оценивал разрушения, чтобы
завершить их. Или Хант в самом деле тупой до
невозможности.
—
Не похоже, раз мы не в состоянии поймать его. И у него вполне
хорошо получается охотиться на эмиссаров.
—
Тоже верно, но... — Фаэтон пожал плечами. — Правда, не знаю. Думаю,
сегодня ночью всё решится и мы увидим последний акт
постановки.
—
Надеюсь, Исландия не исчезнет с лица земли?
—
Вопрос не ко мне, — отмахнулся Пиранези. — Дождёмся Пампасника и
подумаем, как действовать дальше. Давай пока закажем завтрак и
кофе.
—
Да, конечно, — послушно согласился Торв, хватаясь за телефонную
трубку.
А
Фаэтон на время отключился от реальности. Он устало откинулся на
спинку кресла и вперил взгляд в пакет с медикаментами и
перевязочными средствами. Прикрыв глаза, эмиссар мысленно перенёсся
домой, на Диву. Там не было кошмаров, с которыми он постоянно
сталкивался здесь, на Земле.
Он
не мог представить, сколько времени просидел без движения, но его
пробудил аромат кофе.
—
Фаэ, ты как?
Голос Пампасника прозвучал по-отечески. Его
надёжная рука опустилась на плечо, согрев теплом.
—
Всё хорошо, — наскоро бросил Фаэтон. — Что за запах?
— Я
вымыл волосы термальным шампунем в термальной воде и ополоснулся
термальным гелем для душа. Катастрофа, Фаэ, здесь всё
термальное.
—
Ага, с припиской Акюрейри, — поддакнул Александр, не сумев сдержать
улыбку. — Акюрейри аэропорт, Акюрейри отель, Акюрейри пожарная
часть, Акюрейри полицейское управление...
—
Мы влипли, — весело заключил Пиранези и кивком головы отправил
коммандера на большой светлый диван. — Твой кофе там.
—
Прости, на завтрак у них ничего нет. Слишком рано, — Александр
снова начал оправдываться, но вовремя вспомнил слова
Фаэтона.
—
Перекусим в самолёте, — отозвался Пампасник.
—
Мы улетаем?
—
Да. Нам больше нечего здесь делать.
—
Но улики, — возразил Пиранези. — Если их обнаружат
люди...