Там же хранилась знаменитая коллекция
османских ковров ручной работы, уже не удивляющая, хотя взглянуть
было на что — кроваво-красные михрабы на узорчатых полотнах
и скорбные ангелы под ними. Вызов и смирение.
Последний шаг дался с трудом. Ему будто
что-то мешало, а здравый смысл кричал: «Уходи!» Он не послушал, и
через несколько секунд перед ним растянулась музейная галерея,
увешанная османскими коврами.
Только что-то
изменилось.
От красных и бежевых пятен рябило в
глазах. Воздух, насыщенный древесными ароматами, показался тяжёлым.
Люди, изображённые на картине в торце сверлили взглядами. Они
двигались. Следили за Цепешем, куда бы он ни
шагнул.
В то мгновение, когда время
остановилось, перед ним появился черноволосый незнакомец с тростью,
одетый по-дорожному. Вышел из стены. Из тайной дверцы, о
существовании которой никто не догадывался. Сформировался из
остановившихся секунд.
Неважно!
Он узнал его как только их взгляды
встретились.
Тёмные глаза незнакомца не выражали
абсолютно ничего. В них застыло безразличие и разочарование. В
зрачках отражалось адское пламя. Оно выжигало изнутри. Цепеш видел
дорогу в никуда, размеченную дорожными столбами. Сквозь
потрескавшийся асфальт, присыпанный пеплом, прорастала полынь. По
обочинам вросли в землю могильные камни, а впереди в тумане
покачивали ветвями обожжённые берёзы. Под ними, закованная в цепи,
томилась его душа. Всё ещё привязанная к нему, она заставляла
лёгкие наполняться воздухом, а сердце биться.
«Ты... — мысли подвели Цепеша, едва не
сорвав игру. — Ты... мёртвый...»
Но он услышал ответ:
«Да. Но ты видишь меня. Значит, тоже
мёртв. Как и весь этот мир, обречённый на вечные
страдания»
Медленно на тонких губах, плотно сжатых,
появилась угрожающая улыбка.
«Уходи».
«А
жалеть не будешь? — ирония была слишком явной. — Ты даже не
представляешь, во что ввязался».
Цепеш ощутил, как сгустился воздух.
Теряя точку опоры, он давил желание убежать. Тело, словно бумажное,
дрожало на отсутствующем ветру, а каменным островок пола уже
наполовину испарился.
Внутренний голос заорал с такой
громкостью, что Цепеш едва не вздрогнул. Он чувствовал как
выброшенный вперёд кулак бьёт в цель. Как нога уходит в пустоту, а
вторая соскальзывает в пропасть. Как он падает на холодный камень.
Как рёбра взрываются болью, а подбородок утыкается в колючую
кромку. Как на основание черепа опускается копыто трости. Ледяное,
как лёд в травмпункте.