Марк всё ещё колебался. Он не был уверен в
себе, а Пампасник требовал объяснения. И неожиданно оно
пришло.
«Ты
был там, потому что...»
—
Он сказал, что, вероятно, я сплю или вырубился. Может так и было.
Причина, почему ты здесь, заключается в другом. У меня для тебя
послание. От Целано. Информация, которую он собирал.
—
Говори.
—
Целано оставил её в моей памяти перед тем как вернуть в настоящее.
И ты знаешь как это извлечь, — заметив недоверие во взгляде
коммандера, Лоран засунул руку в карман куртки и вытащил потёртый
чёрно-белый снимок. — Я и Целано. Тянет на доказательство,
учитывая, что я родился 01 июня 1982 года?
Пампасник тяжело вздохнул. Он прекрасно понял
игру пропавшего эмиссара. Только легче от этого не
стало.
—
Теперь ты бомба замедленного действия. И я должен обезвредить тебя,
Марк.
* *
*
Международный аэропорт Вашингтон
Даллес
09:25
Марк подавил вздох и покосился на Пампасника,
смотрящего куда угодно, только не здание аэровокзала. Он барабанил
пальцами по рулю арендованному в Лэнгли Маклин жемчужному Toyota
Land Cruiser и терпеливо ждал. А агент чувствовал, как в голове
разворачивается баннер с предупреждением об опасности. Комлинк
издал короткую трель, и эмиссар, как сорвавшийся с цепи пёс,
набросился на него. Очередное сообщение явно обрадовало его.
Впрочем, предыдущие два тоже были из категории приятных.
Настораживал звонок, который Пампасник сделал ещё в
Скоттс-Ран. Марк ни слова не понял.
«Да и как понять, он говорил на
накиру».
Следующая мысль оттеснила тревогу,
заставив Лорана вспомнить ощущения, которые он испытал, впервые
услышав язык Сфер. В его основу была заложена гармония звуков и
цвета. Тональность и мелодичность переливались оттенками. Он
вызывал странный трепет, но не пугал. Накиру завораживал и музыкой
звучал в мыслях.
— Пампасник, — позвал агент, не
поворачивая головы, а глядя прямо перед собой. — Ты так и не
объяснил, зачем мы здесь. Я не герой и не готов умереть ради
неизвестной цели. Может, поделишься
соображениями?
Эмиссар никак не отреагировал. Вернее,
так показалось Марку. На самом же деле Пампасник не мог объяснить,
что с ним творилось. Он бы предпочёл более спокойную ситуацию, но
его мнения никто не спрашивал. Каждый день эмиссар был под ударом и
рисковал собой или кем-то из своей небольшой
команды.