– Что ж, пойду, проведаю.
Калина, проследи за погрузкой! Остальным отдыхать.
Рафик всплеснул
руками:
– Да что же ты, не
доверяешь, что ли…
– Нет, – честно
ответил я и пошёл по аллее в глубь посёлка.
К слову, Рафаил – единственный
из обитателей Солнечного, который смог пережить эти страшные
полгода. Большинство из его соседей-приятелей скоропостижно
заразились ещё в первую неделю, но сам он был заядлым охотником и
сумел отстоять своё право на жизнь.
На вертолётной площадке
обнаружились стразу две винтокрылые машины, охранявшиеся
несколькими бойцами. Наши неодобрительно качали головой, видя такие
предосторожности, но обходили площадку стороной.
Я тоже не стал искушать часовых
и повернул в сторону насосной станции, установленной прямо над
артезианской скважиной. Заодно напьюсь и приведу себя в порядок
перед встречей с начальством.
Возле скважины у нас
образовался стихийный рынок, где предприимчивые гражданские
торговали зеленью и овощами, выращенными на декоративных лужайках.
Со временем ассортимент значительно вырос, в основном благодаря
усилиям мародёрских групп, а вот товарообмен остался исключительно
натуральным. Калина как-то предложил ввести местные деньги, в виде
крышечек из-под кока-колы, но его всем посёлком подняли на
смех.
Возле палаток, как всегда,
крутилась мелкая детвора. Я вытряс из разгрузки горсть мятных
леденцов, которые немного подтаяли на раскалённой крыше, и меня
сразу же окружила гомонящая толпа. Малолетние вымогатели вытрясли
всё, что я смог прихватить им на этот раз, и только потом
соизволили пропустить к скважине.
– Вы им нравитесь, –
заметил женский голос за моей спиной. – Хоть от вас за версту
несёт смертью.
– Нет, им нравятся леденцы и
прочие сласти, которые я регулярно привожу с собой, – возразил я и
открыл кран.
Вода была холодной и вкусной. Я
залпом выпил целую кружку, но со второй торопиться не стал,
позволяя организму неспешно насытиться влагой.
– Нам надо
поговорить.
Вот же упрямая!
– Мне нечего вам сказать.
Люди, которые говорят на разных языках, никогда не достигнут
взаимопонимания.
Я повернулся и отметил, что
обычно спокойная Мария встревожена, хоть и старается держать себя в
руках. Такие сильные эмоции улавливаются лучше всего; странно, что
я не почувствовал этого раньше. Впрочем, толпа счастливых ребятишек
своей звонкой радостью может заглушить кого угодно. Даже
её