– Вы тоже это
ощутили? – с надеждой спросила девушка. – Сегодня, около
полудня…
– Да, – подтвердил
я. – В этот раз особенно жутко. Сейчас весь город как кипящий
котёл.
– Это Он подаёт нам
знак, – зачастила Мария, вцепившись в мою руку. – Не
отворачивайтесь от Него!
Я насколько мог мягко
освободился и покачал головой:
– Свой крестик я выбросил
в унитаз и спустил воду. Что бы ни творилось сейчас в городе, не
стоит искать в этом какой-то сакральный смысл.
Мария понуро опустила
повязанную платком голову.
– Вы не
понимаете…
Я развернулся и пошёл прочь.
Хорошая она девушка, а в том, что в православие ударилась после
всего этого ужаса, ничего странного нет. Потерять маленького
ребёнка с мужем всегда легче, если это – всего лишь испытание,
ниспосланное Им… Тьфу!
Другое дело, что способности
Марии куда выше моих. Но для мародёрского дела она, увы, не
годилась, – не могла поднять руку на зомби. А это в нашем деле
критично. Использовать же её, как простой детектор – забивать
гвозди микроскопом. Электронным.
Предчувствие... Сколько людей
оно спасало? Большинство слепо шагают навстречу смерти в полной
уверенности, что ничего плохого не случится. Только не с ними. И
намного меньше тех, кто способен ощутить опасность, подстерегающую
за углом. А таких, как мы с Марией, вообще считанные
единицы.
У меня лично этот дар от
прадеда. В далёкую Великую Отечественную он угодил в штрафбат и
смог выжить только благодаря необыкновенному чутью на опасность.
Отец рассказывал, как однажды прадед развернул продовольственную
колонну, поехав в обход просто потому, что почувствовал – вперёд
нельзя. Как оказалось потом, на ту дорогу высадились немецкие
десантники, которые успели покрошить немало грузовиков, прежде чем
скрыться в лесу.
Да и у самого отца тоже что-то
было...
С этими мыслями я подошёл к
нашему импровизированному штабу, который располагался в бывшем
здании службы безопасности посёлка. На входе, помимо наших бойцов,
стояли еще четверо, со штурмовыми винтовками наперевес. Меня
вежливо попросили оставить оружие и амуницию снаружи и только потом
пропустили внутрь.
В узком коридорчике отчаянно
пахло выпечкой и свежезаваренным чаем. Я кивнул одноногому сержанту
Володько, который разбирал бумаги в приёмной, и постучал в дверь
бывшего начальника охраны. Старую табличку давно уже сняли, заменив
трафаретной надписью