Мое плечо словно бы со всей дури ударили большой палкой.
Удивляясь, что я еще жив, я сумел ответным выстрелом тут же
поразить главаря местных болгарских предателей.
Когда Бай Генчо получил пулю в грудь и начал валится на пол, на
лице его застыло огромное удивление. Он не мог понять, как же это я
смог выстрелить из одного пистолета без зарядки два раза подряд. С
этим удивлением на физиономии наш болгарин и окочурился.
Я так долго все описывал, но фактически все эти события
произошли в одну секунду. На счет раз. Я даже удивится не успел,
вот я вхожу, и в то же мгновение звучат несколько выстрелов,
какое-то мельтишение перед глазами, и вот я стою в одиночестве
среди кучи трупов. И вокруг витает пороховой дым и аромат
смерти.
Сзади в комнату ввалились мои казаки, но их помощь уже не
понадобилась. Все было кончено.
Уф! Однако, стресса хапнул с излишком. Вот уж точно, уберег
Господь...
"И вот считать мы стали раны, товарищей считать..." Мне
необычайно повезло. Когда я, пытаясь прикрыться юным болгарином
дернул его руку на себя, выстрел все же угодил в верхнюю конечность
"Малыша", ближе к локтю. Пуля задела кость, отрикошетила вверх и
деформированный и ослабленный пробитием вражеской руки кусок свинца
после этого, зацепив и разорвав кожаный ремешок портупеи, вонзился
мне в левое плечо.
Выстрел все равно бы наделал немало бед, но пистолет Бай Генчо
был достаточно старый и расшатанный. "Времен Очаковских и покоренья
Крыма". Ствол разболтался, расширился от многочисленных чисток,
запальное отверстие изрядно прогорело, и значительная часть
пороховых газов вырывалась наружу из всех щелей. Из-за чего роковой
выстрел во многом утратил свою убийственную силу.
Так что кость моя уцелела, да и мягкие ткани не сильно
пострадали. Так как кусок свинца воткнулся в рану не глубже чем на
сантиметр. Все это было очень больно, неприятно, но являлось
поверхностным ранением. Не более того. Считай, только малость шкуру
попортили. Что же, сам виноват. Рано решил, что мы селение от
всякой швали вычистили.
Даже своей левой рукой я мог действовать. Морщился при этом от
боли, но функциональность сохранялась в полном объеме. А когда мне
промыли рану спиртом, наложили лечебный бальзам и перебинтовали
плечо, то я был как новенький. Особенно учитывая то обстоятельство,
что тайну медицинской "примочки" передавали по наследству от отца к
сыну и утверждали, что она "и мертвого поднимет".