Казалось бы, отвернись от этого человека и забудешь его, но именно эта «никаковость» врезалась в память, наполняя подспудным отвращением.
А может быть, дело было не в самом очищенном, а во мне.
Оказалось неожиданно больно представить, что с лица Дитриха могла бы стереться ехидная ухмылка, что живой внимательный взгляд стал бы таким же стеклянным, а гордый разворот плеч превратился вот в такой безвольно поникший. Да и ему самому, наверное, неприятно было смотреть, во что — почему-то подумать про очищенного «в кого» не получалось — он мог бы превратиться, если бы не решился бросить вызов всему миру.
Лучше ли подобная участь костра? Я не знала, но Дитрих свой выбор сделал.
Впрочем, сам он уже не смотрел в сторону носильщика.
— Пристройся мне за спину и не отсвечивай, — еле слышно произнес он.
— Что там?
— Патруль светлых. — В его голос просочился яд. — Проверяют, не богохульствует ли кто, торгуя протухшей рыбой и гнилой репой.
— При чем здесь богохульство? — не поняла я.
Несмотря на предупреждение, выглянула из-за плеча Дитриха.
Да. Три светлых брата. Все мне незнакомы, а значит, и меня не знают. Один свернул к прилавку — толпа отхлынула перед ним, освобождая дорогу, — схватил с лотка вязку баранок и три медовых пряника. Торговка открыла рот и тут же закрыла, когда инквизитор, не расплатившись, вернулся к своим. Пряники раздать не получилось: у всех троих оказались заняты руки. Один нес за связанные лапы безголовую курицу и какой-то сверток под мышкой, второй — кузовок с ягодами и кулек с орехами. Тот, что разжился баранками, огляделся.
— Эй, ты! Веди сюда это чучело, и пусть корзинку захватит! — Он ткнул пальцем в очищенного.
Зазывала вручил носильщику корзину:
— Карл, иди помоги светлым братьям и возвращайся. — Про оплату он тоже ни слова не сказал.
Те, кто приходил за исцелением к нам, светлым сестрам, редко являлись с пустыми руками. Была ли то искренняя благодарность или вынужденная жертва, как сейчас лишили выбора тех, чьи товары инквизиторы просто забрали? Раньше я была уверена в первом, но сейчас эта уверенность начала таять.
Очищенный двинулся к инквизиторам. Когда он проходил мимо нас, Дитрих попятился, точно от ядовитой змеи. Я тоже отступила вслед за ним. А Карл остановился напротив нас, указал на Дитриха и громко и отчетливо произнес: