Жар охватил макушку. Казалось, волосы воспламенились и принялись сжирать кислород вокруг. Аркаша начала задыхаться.
– Аркаш! – Маккин попытался схватить ее за руку, но не успел.
Ее кулак врезался Грегори между лопаток.
– Если ты что-то предпримешь, то я уйду из команды, – выпалила она. Выдержав паузу, надрывно добавила: – И Луми тоже.
Это все что у нее было. Все, чем она могла воспользоваться против Грегори. Оставалось узнать, насколько тот был готов верить ее словам.
Взгляд, который юноша бросил через плечо, был полон изумления. А еще в нем точно промелькнуло беспокойство.
Надо же. Грегори и правда поверил, что Аркаша настолько близка с Луми, что тот без раздумий покинет команду вслед за ней.
– Уверена, если это случится, тренер Лэйкин расстроится. – Как же ей было стыдно бить по больному, но следовало закрепить угрозу чем-то основательным. – И Сириус может снова проиграть. Всем факультетам. – Она сглотнула, понимая, что сейчас скажет что-то очень плохое. – Проиграть Александру Цельному.
Судя по рассказу Брунгильды, Александр был уверен, что Грегори вернется в Мимозу. Возможно, все это было связано с их соперничеством и будущим турниром. А значит, предстоящие игры важны для Грегори. Лишить старосту поддержки сейчас – настоящая жестокость.
Аркаша впилась зубами во внутреннюю часть щек. В последнее время она слишком часто это делала. Стало по-настоящему больно, во рту появился привкус металла.
«Прости, Грегори. Но, пожалуйста, будь справедлив ко всем».
Ноздри старосты раздулись. Губы скривились.
– Тренировка через два часа, – медленно и вкрадчиво произнес он. – Встречаемся у зала Сириуса.
Как только дверь за ним захлопнулась, Аркаша рухнула на колени. Перенапряжение не иначе.
– Мне крышка, – обреченно изрекла она.
– Каждой крышке нужна открывашка, – бодро откликнулся Шаркюль и ловко запрятал в карман второй черный носок в крапинку.
5. Глава 4. И все они у ног твоих
Оттянуть серьезный разговор удалось не сразу. Пришлось хитрить и использовать неспортивные методы. Например, незаметно повышать голос в конце каждого предложения так, что хвост Гучи, перенимая боль хозяина, страдающе скручивался в несколько пушистых бубликов. Или раздражающе постукивать мыском кроссовка по полу. Или натужно и оглушительно покашливать. Наконец, не выдержав пытки, скунс попросил всех удалиться и завалился досыпать.